Кровь хрустального цветка

Кто-то похлопывает меня по плечу, и я поворачиваюсь лицом к здоровяку-стражу с темными глазами и копной черных волос, блестящих и зализанных назад.

Вскидываю бровь.

– Йонас.

– Орлейт. Что ты… – Он бросает взгляд мне за плечо. – О чем ты говорила с Софией?

Тычу в нее большим пальцем.

– В смысле только что?

Йонас кивает.

– Я, э-э, ищу Рордина. Думала, может, София знает, где его найти.

– А… – Он шумно выдыхает, и его лицо разглаживается. – И все?

– А что еще?

– Хорошо. Верховный владыка занят. – Быстрым шагом Йонас начинает уходить, но я бросаюсь вперед и хватаю его за запястье.

– Где именно он занят? Мне не хватит терпения обыскивать каждый уголок замка еще два дня.

Взгляд Йонаса устремляется вниз, к моим побелевшим от напряжения костяшкам, и я ослабляю хватку.

– Прости.

Кашлянув, он переглядывается с другим стражем, стоящим у дверей. Готова поклясться, что взгляды у них при этом полны раздражения.

– Ну и что я, по-твоему, ему сделаю? Наброшусь?

– Засунешь нос в дела нашего верховного владыки.

…Справедливо.

Большинство стражников мне не доверяют, и едва ли я могу их за это винить. За эти годы я почти всех их ловила в неловком положении. Очевидно, я хожу недостаточно громко, поэтому все время вижу, как Йонас сует язык Маркусу в глотку, хотя он вообще-то ухаживает за Софией.

– Выкладывай, Йонас.

Он скрещивает руки на груди.

– Нет.

Повторяю его позу, прищуриваю глаза и жду… постукивая ногой по полу.

Тишина.

Когда нетерпение берет верх, я подаюсь к Йонасу и шепчу:

– Как там Маркус?

Его глаза распахиваются шире, момент затягивается настолько, что я сдвигаюсь назад и удобно подпираю стенку.

Я бы никогда не стала стучать, но он-то этого не знает. И не удивлюсь, если после этой нашей маленькой беседы увижу, как он помочится на мои розы.

Йонас бормочет что-то неразборчивое и вздыхает.

– Рордин у себя в кабинете на третьем этаже.

Могла бы и догадаться.

– Спа…

– И у него закрытая встреча. – Йонас так выделяет слово «закрытая», будто сейчас возьмется за словарь, чтобы зачитать мне его значение. – Они с верховной владычицей Руста сказали ни при каких обстоятельствах их не беспокоить.

Спина цепенеет, а сердце словно опутывает колючая лоза.

Закрытая встреча… с Зали… в его кабинете…

Горечь трудно сглотнуть. Как и прогнать образ, который вонзился мне в мозг, словно кол.

Она, распростертая на его столе, как та женщина из книги, – выгнутая дугой, крепкие мужские ладони сжимают ей груди. Рордин склонился над ней, словно очерченная серебром тень, его лицо меж ее бедер, и он урчит…

Лакомится…

Проклятье.

– Точно, – отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранять непринужденный вид, когда хочется только блевать. – Думаю, тогда я просто… пойду веселиться в свою башню.

Йонас закатывает глаза и уходит прочь широкими шагами, будто его выводит из себя один мой вид.

Сердце бешено колотится, в горле стоит ком, и я поднимаюсь на третий этаж, прямиком в большой коридор, что ведет к кабинету Рордина.

Пять раз я едва не разворачиваюсь обратно, говоря себе, что такое жуткое любопытство ядовито. Разрушительно. Но мои ноги несут меня сами, ведут по пути, который наверняка меня погубит.

Ступая тише, я приближаюсь и слышу неровный гул мужских голосов.

Замираю.

Не похоже на звуки, с которыми мужчина и женщина должны сплетаться в муках удовольствия.

Волна облегчения накатывает столь резко, что приходится сжать губы и сдержать вздох.

Прижимаюсь к дальней стене и ныряю за плотную бархатную занавесь, собранную сбоку от закрытого окна. Оттуда открывается идеальный обзор, и в такой близи слышно каждое слово, а еще, если высунуть голову с дальней стороны, вероятно, я даже смогу мельком заглянуть в широко распахнутую дверь.

– Изящный ход с головой врука, Зали. Не перестаешь удивлять.

Кайнон.

– Здесь нет ничего изящного, – отрезает Зали. – Я застала шавку за поеданием фермера и его сына. С остальных четырех вруков содрали шкуру и пригвоздили их к столбам в назидание. Они не были первые – и уж точно не будут последними.

Кажется, Зали только что завоевала мое уважение.

Кайнон прочищает горло, и я почти наяву вижу, как он скрещивает руки на груди или разглядывает ногти, будто разговор ему наскучил.

– Как бы я ни наслаждался твоими рассказами, мне нужно поговорить с Рордином наедине.

– Ладно, – бросает женщина, и затем раздаются тяжелые, будто несущие весь груз ее гнева, шаги.

Шаги, которые направляются в мою сторону…

Вот дерьмо.

Задерживаю дыхание и закрываю глаза, вжимаюсь в стену, надеясь, что Зали не увидит мои торчащие из-под занавеси босые ноги.

Шаги все ближе, легкие начинают гореть, но я держусь… держусь…

Зали останавливается, проходят томительные секунды, а потом занавеска двигается, пропуская в мое убежище луч тусклого послеполуденного света…

Я вздрагиваю, щурюсь, глядя в большие медовые глаза в обрамлении темных ресниц, ожидая выволочки, а потом и возвращения в Каменный стебель под стражей.

Вместо этого Зали одаривает меня лукавой улыбкой – и опускает занавесь на место.

Потрясенно уставившись на плотную ткань, я снова слушаю шаги.

– Тебя это тоже касалось, Бейз.