Кровь королей

Потворствовать же языческим культам недостойно императора. Я сказал это в лицо Антемию и повторю тебе, несмотря на все твои павлиньи языки и соусы.

Маркиан великолепно владел собой. Его ленивое выражение лица ничуть не изменилось.

— Я позвал тебя, Пулин, не затем, чтобы с тобой ссориться, — сказал он. — Я лишь хотел узнать, что происходит в Риме. Благодарю тебя за подробный рассказ. Кстати, ты уже побывал у патриарха?

— Акакий слишком занят, — нехотя признался Паулин. — Пока он не принял меня. Но я добьюсь встречи и расскажу ему обо всем. Если римский епископ не готов возвысить свой голос в защиту веры, я буду искать правды у константинопольского патриарха.

Маркиан наклонился вперед и вдруг мелко затряс головой, подозрительного кого-то напоминая:

— Да, да, да! — жарко зашептал он, делая большие глаза — Акакий должен объявить священный поход на Рим и вымести оттуда всю ересь. Искоренить! Все, до последнего! Как во времена Феодосия. Надо устроить им новый Фригид!

Мерзкие язычники! Фу, какая гадость. Меня просто тошнит от них. Поверишь ли?

Даже вот кушать не могу, так они мне омерзительны.

Паулин задохнулся от возмущения. Он внезапно понял, кого передразнивает юнец — до того получилось похоже.

— Ах ты… Ты…

Леонтия звонко расхохоталась, и Маркиан вторил ей, откинувшись на ложе. Не в силах выносить такое наглое поношение, Паулин вскочил, опрокинув блюда с павлиньими языками. Блюдо со звоном грохнулось на пол, и тут же в дверь заглянул раб.

— Проводи господина! — крикнул ему Маркиан, давясь от смеха. — Рад был встретиться с тобой, Паулин.

— Нечестивцы, — бормотал старый сенатор, спешно покидая триклиний. — Проклятье этому дому!

— Наконец-то он нас оставил. Надоедливый старикашка. И скучный. Зачем ты хотела с ним встретиться? — спросил Маркиан, едва шаги Паулина затихли.

— Хотела послушать, что он расскажет. Послы твоего отца говорят слишком туманно. И что ты об этом думаешь?

— Мне не нравится эта свадьба.

— Мне тоже. Кажется, тебя обошли, любимый!

— Что ты имеешь в виду?

— Не понимаешь? Этот брак очень опасен для нас. Он путает нам все планы.

— Ты об Алипии и этом… Публии Крассе?

— Как ты догадлив, дорогой мой супруг! — Леонтия изящно склонила голову и провела пальцами по щеке, убирая прядку волос. — Все, что мы с тобой слышали, говорит об одном — твой отец совершил большую ошибку. Хотя, может быть, у него не было выбора. Этот брак дает возможность Крассу претендовать на власть в Риме.

— Этого не будет. Я законный наследник отца.

— Да. Теоретически. Но чем ты подкрепишь свои претензии? Армия в руках Красса. А теперь в его руках еще и дочь императора. Дальше все просто. Нас обошли!

Леонтия сказала это с легким придыханием, как будто нечто не особенно важное, а при последних словах вздохнула и откинулась на ложе, вытянув длинные стройные ноги, совершенно не прикрытые туникой. Несмотря на то, что Маркиан думал сейчас совсем о другом, он невольно залюбовался женой.

«Мне повезло!», — подумал он. «Она не только красива, но и умна. Редкое сочетание! Да, Маркиан, ты счастливец. Любимец Венеры, как сказали бы раньше».

— Полагаю, отец и сам не в восторге от этого брака, — сказал он, поглаживая Леонтию по бедру. — Мне кажется, это вынужденный шаг. В конце-концов, Красс заслуживал благодарности за избавление Рима от Рицимера.

Разве не так?

— О, конечно! Но зачем же так приближать его к трону? Нет, любимый, это ошибка. А ошибки… следует исправлять.

— Верно. Но как? Если отец так решил, уже ничего не поправить. И потом, с Крассом придется считаться. Он важная фигура на Западе. У Рима теперь новая армия, и эта армия подчиняется Крассу.

— Верно. Только мне кажется, теперь все стало гораздо лучше, чем было. Нет больше мерзкого Рицимера с его дикими варварами. Красс отправляется в Галлию — пусть там и останется. Пусть они с Эврихом уничтожат друг друга. И тогда мы придем в Италию вместе с новым войском, которое даст тебе мой отец, и когда придет время, ты станешь императором Рима. Настоящим императором. Не таким, как другие. Тебе не придется оглядываться на варваров, потому что их больше не будет. И тогда мы создадим новую династию императоров. Ты и я — мы превзойдем Цезаря и самого Августа и нас будут славить от Геракловых столбов до Евфрата.

— И всему этому мешает один только Публий Красс, — заключил Маркиан.

Его рука поднималась все выше, касаясь уже самого края короткой туники.

Леонтия с наслаждением изогнулась под его лаской и прикрыла глаза:

— Ты же знаешь, я не хочу оставаться только дочерью императора…

— Что ж, моей сестре не привыкать быть вдовой! — сказал Маркиан и решительно отставив бокал, занялся довольной супругой уже всерьез.

Старый раб за дверью только покачал головой, слыша стоны и вздохи юных супругов. «Вот это любовь!», — подумал он. «Бывает же такая на свете!»