Кровь королей

Бландина, покровительница Лугдуна, чьим именем названа церковь, в которой мы

с тобой и остановились.

 - Да мне-то что? Голая баба, она и есть голая баба.

 - Чтоб ты знал, ее жестоко замучили язычники. Сначала ее клали на

раскаленные угли, а потом в ивовой корзине бросили зверям, и они терзали ее

плоть. И только когда на теле святой мученицы не осталось уже живого места,

язычник зарезали ее, видя, что Бландина не отречется от веры Христовой даже

под самой зверской пыткой.

 - Ага. Веселые у вас бабы. Ну и ладно, главное, что этот твой друг нас в

покое оставил.

 Феликс с подозрением поглядел на центуриона.

 - Постой-ка... Да ты ведь и не пьян вовсе!

 - Точно. Вернее, пьян, но не сильно.

 - Зачем тогда ты, во имя всех святых, устроил этот цирк?! Наш добрый

хозяин Патий был просто в ужасе от твоих слов!

 - Вот и хорошо. Не верю я этому святоше.

 - Не стоит бросаться такими словами, Петрей. Патий - мой добрый друг и

славный римлянин.

 - Конечно. Один твой 'добрый друг' уже чуть было не отправил нас всех в

Элизий. Второго мне не надо. А этот Патий... Он либо продался бургундам,

либо просто непроходимый дурак. Ни то, ни другое нам ни к чему не нужно.

 - Где это ты набрался подобных сведений? В кабаках, тавернах и лупанарах?

Там, кажется, ты проводишь все свое время?

 Петрей наклонился и принялся расшнуровывать калиги:

 - Этот ты верно заметил, жрец. Провожу. В кабаках. В тавернах. В

лупанарах. И не один. А с моими хорошими друзьями бургундами...

 Феликс поняв, куда он клонит, стал внимательно слушать. Петрей, между тем,

стащил сначала одну калигу, потом другую и не спеша разместился на ложе.

 - Так вот, жрец, - сказал он. - Один раз я ошибся. Из-за меня там, на юге

погибли наши солдаты. Слухи до Лугдуна уже дошли. Второй раз я не ошибусь. И

я не вернусь к Крассу, пока не сделаю все, что можно для нашей победы.

Дай-ка выпить.

 Феликс наполнил кружку и протянул центуриону. Тот приподнялся на локте,

отпил и вдруг громко фыркнул, едва не обрызгав священника.

 - Вода?! Сам пей эту гадость! Хорошо, что я прихватил с собой мех доброго

вина.

 Он снова сел, развязал мех и принялся пить. Его кадык так и ходил под

кожей.

 - Уфф.., - Петрей утер губы и снова растянулся на ложе. - Денек был...

Значит так, люди Гундиоха болтают, что воевать с римлянами они, вроде, не

собираются. Пока что. Но слушок один до меня дошел. Кое-кто из моих новых

друзей под большим секретом поведал, что скоро должны зашевелиться северные

варвары - алеманны. А зашевелятся они не просто так. К ним едут особые

послы, от кого - неизвестно. То ли от Эвриха, то ли еще от кого. Я этим

делом заинтересовался, узнал, что посольство вчера прибыло в Лугдун, и

Гундиох с их главным встречался. Это некий германец именем то ли Онульф, то

ли Хунульф. Он везет на север богатые дары и следует в Аргенторат. Еще я

узнал, что алеманны сильны, их опасаются и сами бургунды, а потому Гундиох

будет очень рад, если эти варвары двинут в Италию. Говорят, у них пятьдесят

тысяч мечей.

 - Алеманны нападут на Италию? Но это ужасно! Кто отправил к ним этого

человека? Говоришь, он германец? Не Эврих ли за ним стоит?

 - А Эвриху служат греки?

 - Что?

 - Греки, говорю. Появился тут один... Деньгами сорит. И вроде как он с

этим путешествует, с Хунульфом. Сегодня ночью мой бургундский друг обещал

нас познакомить. Не за так разумеется. Так что готовь монеты, жрец.

 - За этим дело не станет, но послушай, Петрей, если все обстоит так, как

ты говоришь, не должны ли мы предупредить императора? И Красса?

 - Неплохо бы было. Послать только вот некого. Проклятый Фульциний - чтоб у

него хер отвалился! Хотя... Один раз мы уже обосрались. С бургундами. Теперь

я хочу сначала сам во всем убедиться. Если сегодня все выгорит - можешь

собираться домой. А если нет... В общем, не нравится мне этот Хунульф. И

кажется мне, ждет нас с тобой дорога в Аргенторат.

 - К алеманнам?! Господи помилуй!

 Петрей усмехнулся своей страшной ухмылкой, а шрам на его щеке стал совсем

багровым.

 - Посплю маленько. А то ночь, чую, бурная будет. Как стемнеет, разбудить

не забудь, жрец.

 Феликс горестно покивал головой. Рука его потянулась к кувшину, но,

вспомнив про мех с вином, святой отец передумал. Когда он развязал бурдючок,

келью уже наполнял могучий храп центуриона. До темноты оставалось около

часа.

 

 Петрей втянул носом свежий ночной воздух. Пахло жареной рыбой, отбросами и

конским навозом. Плотнее запахнувшись в плащ и заодно проверив, свободно ли

выходит из ножен меч, центурион двинулся в сторону Старого Форума.

 Его путь пролегал среди заброшенных, а кое-где и полуразвалившихся зданий.

Тут и там на дороге встречались выбоины, видно было, что о ней давно уже

никто не заботится. Древняя столица Галлии знавала лучшие времена, но сейчас

большинство жителей покинули ее сердце - Железный холм, на котором

располагались великолепные некогда дворцы, театры, фонтаны и храмы, а также

знаменитый на всю Империю Амфитеатр Трех Галлий. Ныне все это было забыто и

медленно разрушалось от времени. Ночная тьма лежала на старинных кварталах

Лугдуна. Свет виднелся лишь внизу, в долине Родана, где теперь обитали