Кровь Моего Монстра

— Ты сомневалась во мне, Саша?

Каждый раз, когда он произносит мое имя, меня охватывает дрожь. Это особенно усугубляет, когда он делает это таким редким, забавным тоном.

— Сомневалась, но только до тех пор, пока не узнала, что у тебя было два плана, чтобы получить эту должность.

— Два плана?

— Первый — играть героя, спасая твою мать, и тонко подчеркивать, что Константин не сыновний. Второй — покупка голосов на случай, если первый план не сработает.

— Вот тут ты ошибаешься. — Он поглаживает уголок моих губ, чтобы что-то стереть, но его пальцы задерживаются там на секунду слишком долго, ощущая невыносимую чувственность. — Планов было не два, а три.

— Какой третий?

— Избавиться от Константина.

— Ты... планировала убить собственного брата.

— Избавиться от него не обязательно означает убить его. Я более изобретательный.

Я ошибалась. Кирилл не просто опасен. Он буквально угроза.

Я слегка поворачиваюсь в его сторону.

— Тебя не пугает, что у тебя столько врагов?

— Ничего великого не было достигнуто, если у тебя были только друзья. — Он снова гладит мой рот, но на этот раз его большой палец надавливает на мою нижнюю губу, пока она не начинает пульсировать под его прикосновением.

Я чувствую, как обостряется мое осознание под весом его руки, обхватывающей мою спину и бедро. Но самое главное, я не могу игнорировать растущую выпуклость на моей заднице.

Чем больше он гладит и нажимает на мои губы, тем больше становится его эрекция. Холодок пробегает по моему позвоночнику и проникает в самый мозг моих костей.

Мое лицо нагревается, и шея тоже, несмотря на мои попытки держать свою реакцию под контролем.

Это первый раз, когда он прикасается ко мне так явно с того дня во время снежной бури, когда я была ранена. Может быть, это потому, что я думала, что это никогда не повторится, но теперь, когда это произошло, мое тело воскресает к жизни, несмотря на меня.

— Ты покраснела, Саша?

Я пытаюсь сглотнуть, но что-то застревает у основания горла, поэтому я просто качаю головой.

— Твоя кожа выглядит красной.

— Это потому что... мне жарко.

— Это так.

Мое сердце бьется так сильно, что я удивляюсь, как оно не выпрыгивает из своих закромов и не ложится к его ногам.

— Ч-что?

— Что?

Я не могу это сказать. Я хочу, но просто не могу.

Он только что назвал меня горячей. Я слышала это, но я не уверена, реально ли это или моя голова играет со мной.

— Что ты делаешь, Кирилл? — спрашиваю я, наконец, озвучивая мысли, которые проносились в моей голове.

Он ставит поднос на тумбочку. И тут я замечаю, что супа больше нет. Может быть, его уже давно нет, но я ничего не помню о еде.

Он кладет свою большую руку мне на бедро, вызывая ударную волну через тонкий материал рубашки.

Его ледяные глаза пожирают мое лицо в течение одной секунды.

Две.

Три.

— Я пытаюсь решить, трахать тебя или нет.

Я задыхаюсь от собственного дыхания, и любые логические мысли вылетают в окно.

— Ты... что?

— У тебя нет проблем со слухом, так что перестань вести себя так, как будто они есть. — Его свободная рука гладит мою щеку, затем медленно пробирается к моему рту. — Я хотел трахнуть тебя с тех пор, как мы были в той деревне. Я думал о том, чтобы повалить тебя на землю, раздвинуть твои ноги и взять то, что хочу. Я фантазировал о том, как оставлю свои следы на этой полупрозрачной коже и не позволю им исчезнуть. Я представлял, как беру тебя снова и снова, пока ты не закричишь и не заплачешь, умоляя о большем.

Мое тело прижимается к его телу, когда температура достигает точки кипения. Мои уши горят и покалывают, умоляя о большем.

Но это не единственное место, которое пульсирует с каждым спокойным словом из его уст. Мое ядро пульсирует, и мне приходится сжимать ноги. Из-за небольшого сдвига моя задница прижимается к его массивной эрекции.

Я замираю, так боясь дышать, что делаю это лишь небольшими порциями.

— Хотя так соблазнительно раздвинуть твои ноги и трахать тебя, я не буду. Знаешь, почему?

Я качаю головой, пытаясь и безуспешно пытаясь игнорировать всепоглощающее чувство разочарования, которое распространяется через меня.

— Кажется, я не могу понять тебя... пока, и я не связываюсь с возможными врагами.

— Я... не твой враг.

Я была бы давно мертва, если бы была.

Он сужает глаза.

— Ты что-то скрываешь, или, возможно, некоторые вещи. Я ни на секунду не верю, что ты последовала за мной из России только для того, чтобы сделать карьеру телохранителя.

— Тогда почему ты позволил мне сопровождать тебя?

— Я же сказал тебе. Потому что хочу держать тебя под своим контролем.

— Держи врагов ближе, да?

— Что-то вроде этого. — Он впивается кончиками пальцев в мое бедро. — Мы можем исправить ситуацию, если ты исповедуешься.

— Ты не священник, зачем мне исповедоваться тебе?

— Нет, я не священник. Но я могу стать твоим отцом на небесах.

— Я отказываюсь. — Я начинаю толкать его руку, но с таким же успехом могу сдвинуть гору.

— Не упрямься. Я знаю, что ты хочешь меня, Solnyshko. Ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не смотрю, и даже возбуждаешься. Я чувствую твое возбуждение прямо сейчас. Если я дотянусь до твоих ног, то тоже почувствую это.