Кровь на черных тюльпанах

Кристина дочитала последний листок, подняла удивленные глаза на Марио.

— Ты хочешь, чтобы это появилось в газете?

— Да, очень хочу.

— Но зачем же ты отвечаешь на вопрос журналистки? Именно ты, следователь? Или не представляешь, чем это грозит тебе?

— Потому что Оккорсио и Алессандрини убиты. А в таких делах нужен живой свидетель.

— Ты не боишься, Марио?

— Нет, я не боюсь, Кристина. Иначе все, что я делал и делаю, будет бессмысленным.

— Хорошо. Я сама подпишу эту статью. Наш шеф-редактор уже давно мечтает о таком материале…

Не всякий, кто мчался по Виа дель Маре — староримскому шоссе по направлению к аэродрому Фьюмичино, мог заметить небольшую проселочную дорогу, которая подобно ручейку уходила вправо от основной магистрали и скрывалась вдалеке за деревьями. Да и мало кто знал, что если проехать по ней километра три, то можно отыскать скромный, но уютный ресторанчик, который славился добрым вином и хорошей кухней. Ресторанчик содержала небольшая семья, где муж исполнял обязанности шеф-повара, жена — судомойки, а двое сыновей в ослепительно белых фартуках могли свободно поспорить в быстроте обслуживания с лучшими столичными официантами.

В тот будний день посетителей в ресторане было всего двое. Они сидели напротив друг друга за небольшим столом в углу дворика, отгороженного от внешнего мира густыми виноградными лозами. Один из посетителей — грузный человек с жабьим лицом — был, видимо, завсегдатаем ресторанчика, ибо к нему сразу же вышел сам шеф и почтительно поклонился. Другой — высокий и сухопарый — попал сюда явно впервые и с любопытством оглядывался по сторонам.

— Я пригласил вас именно сюда, мистер Стенли, ибо давно знаю хозяина этого заведения и уверен, что только здесь вы сможете оценить все прелести староримской кухни.

— Благодарю. — Мистер Стенли говорил по-итальянски с очень заметным английским акцентом. — Но все же полагаю, что выбор этого ресторана объясняется не только его удаленностью от цивилизации.

— Совершенно верно, мистер Стенли. И хотя я абсолютно уверен в благонадежности моего старого друга Джузеппе, мы все же перейдем на английский после того, как я сделаю заказ…

— Прошу вас, синьор ван Мелли.

— Джузеппе, мой гость хочет убедиться в том, что твои устрицы, креветки на вертеле, спагетти по-романьольски, курица по-дьявольски и, естественно, вино находятся на самом высочайшем уровне. Все остальное — на твой вкус, мой друг. Обслужишь нас сам… Итак, мистер Стенли, мы можем переходить на английский. Прежде всего я хотел бы вас поблагодарить за то, что вы сразу же откликнулись на мою просьбу о встрече. Дело, о котором я буду говорить от имени нашей ложи, действительно не терпит никаких отлагательств…

— Хорошо. Но прежде всего мы должны выразить вам глубочайшую признательность за корпусного генерала, хотя нам немного не понравился шум, который подняли в печати красные. Вы читали статью в газете «Паэзе сера», подписанную какой-то Кристиной…

— Кристиной Монтаньяни. Она коммунистка и штатный сотрудник этой газеты. Но статья явно инспирирована. Нас лично обеспокоило то обстоятельство, что интервью ей дал следователь нашей прокуратуры Мольтони. Такого еще не было. Служители римской Фемиды, как правило, избегают контактов с красными.

— Наше посольство выяснит все частности, касающиеся следователя Мольтони. Мы их сообщим вам.

— В принципе наша ложа имеет возможность собрать все интересующие сведения о Мольтони, но мы не откажемся и от вашей помощи. Могу о деле?

— Одну минуту, уважаемый ван Мелли. Мы знаем до мельчайших подробностей детали операции, проведенной вами совместно с мистером Джоном Ли. Но в газетах промелькнуло сообщение о его убийстве. Зачем нужно было его убирать?

— Уважаемый мистер Стенли, вы мне поручили очень ответственное задание. Я его выполнил. А остальное вас не должно касаться. Мне нужно было позаботиться о собственной безопасности и престиже ложи, которую я имею честь представлять. Мой друг Джон Ли погиб потому, что не сумел вовремя исчезнуть из Рима и мог оказаться в руках, ну скажем, того же следователя Мольтони. А Джон был всегда слаб на язык. В этом мы убедились, изучив его римские связи, и в частности его давнюю связь с Клареттой Джицци. Она была его любовницей и, как оказалось, знала слишком многое о наших делах…

— Постойте, постойте… Кларетта Джицци… Не та ли женщина, о таинственной смерти которой сообщали все вечерние римские газеты?

— Она самая, мистер Стенли. Именно она была любовницей покойного Джона Ли.

— Не слишком ли много трупов, синьор ван Мелли? Впрочем, это ваши заботы. Еще один, последний вопрос, если позволите. Кто убил Джона Ли и эту женщину? Мы ведь друзья, ван Мелли, не так ли? Это не праздный вопрос…

— Хорошо, я скажу. У меня на службе уже много лет состоит южновьетнамец Нгуен ван Тао, преданный мне, как собака. Он работал долгие годы в морге и поэтому привык к смерти, которую считает наиболее естественным состоянием человека. Нгуен — профессионал высокого класса. Никогда не оставляет следов.