Кровь на черных тюльпанах

С этого момента Кальви стал слишком обременительной, неудобной для всех и легкоуязвимой фигурой. Это сразу же поняли его политические покровители. Он еще об этом не знает, но социалисты, и в особенности христианские демократы, уже считают его «хромой лошадью», которую надо срочно заменить. С их точки зрения, это необходимо сделать, чтобы создать новую, более прочную линию защиты их тайных интересов в банке. И вот в административном совете уже найден человек, готовый столкнуть его со сцены. Это Орацио Баньяско, финансист с мало кому известным прошлым, но обладающий большим весом в Швейцарии, с недавнего времени заместитель управляющего «Банко Амброзиано». Он имеет влиятельных знакомых среди политиков.

Наконец собирается административный совет «Амброзиано». Кальви, внешне стараясь показать свое почтительное отношение к директивам Итальянского банка, зачитывает текст ультиматума. Однако в заключение своего выступления он дает понять, что следовало бы проявить особую осторожность в выполнении требований вышестоящей инстанции. Баньяско вскакивает с места — он понял, что пробил его час, — и, размахивая письмом Итальянского банка, требует от Кальви подробного отчета о положении дел в зарубежных филиалах. Более того, он хотел бы изучить интересующие его документы дома, вне стен банка. Кальви протестует: «Если хотите ознакомиться с ними, пройдите в архив, но дома — нет. Документы носят секретный характер, мы рискуем нарушить банковскую тайну». Вопрос ставится на голосование. Победу в отношении одиннадцать к четырем одерживает Баньяско.

Плотину прорвало. Для Кальви это конец. Он остается практически в одиночестве, потерпев поражение на всех фронтах.

В свое время финансовый авантюрист Синдона, с которым Кальви был тесно связан, предупреждал: «Самое худшее для финансиста, который считает себя еще влиятельным, — это когда политики, только вчера оказывавшие столько внимания, не хотят принять его. Это предзнаменование конца». Точно так и произошло с Кальви. Когда он после скандала приехал в Рим, многие двери закрылись перед ним. Рядом остался лишь Флавио Карбони — торговец недвижимостью на Сардинии. Он вхож в политические круги, знаком со многими влиятельными лицами, например с заместителем министра казначейства. Карбони встречается с политическим секретарем христианских демократов, пытается заручиться поддержкой «братьев» по масонской ложе, в особенности в Лондоне и Нью-Йорке. Но и Карбони уже ничем помочь не может. У него, правда, есть собственный самолет, на фюзеляже которого красуется название компании «Аэрокапитал». Кальви все свое время проводит в беседах с адвокатами. Он детально излагает им свои неразрешенные проблемы. Ранее он был приговорен к четырем годам тюремного заключения за незаконный вывоз валюты. Кроме того, в Милане шли два следствия. Одно — по делу о мошенничестве с валютой, другое — в связи с запутанной махинацией, относящейся к семидесятым годам. В ней были также замешаны Синдона и «один руководитель ватиканского Института религиозных дел, личность которого следовало установить». Еще больше неприятностей ожидало Кальви в Риме, где одновременно проходили пять различных судебных процессов, на которые ему нужно было явиться. Обвинения обычные — мошенничество, использование служебного положения в целях личной наживы, коррупция, нарушение закона о финансировании политических партий. Кальви с горечью признавался своим близким знакомым, что ему не удается добиться аудиенции у бывших политических покровителей. А если кто-нибудь из них и принимал его, то это не приводило ни к каким конкретным результатам. Видя, что все бесполезно, Кальви решил бежать. И он исчез.

Над Темзой только-только рассеивался туман, когда случайный прохожий обнаружил человека, повешенного на веревке, конец которой был привязан к мосту Блэкфрайерс. Из документов следовало, что покойник был банкиром Роберто Кальви, бесследно исчезнувшим из Рима… В кармане костюма покойника, помимо документов, было обнаружено 20 тысяч долларов. После того как происшествие стало достоянием печати, журналисты обратили внимание на странное стечение обстоятельств. Название моста Блэкфрайерс в переводе с английского звучит как «мост черных братьев». А члены ложи «П-2», к которой принадлежал Кальви, одеваются в черное и называют друг друга «фрайерс»… Английская полиция выдвинула версию о самоубийстве проворовавшегося банкира. В Италии практически все газеты написали, что Кальви был убит…

— Пронто, пронто! Черт знает что с этими телефонами. Марио!! Синьор, простите, пожалуйста, это квартира Мольтони?

— Да, квартира Мольтони! У телефона Марио Мольтони. Ты чего так орешь, Карло, что случилось?

Марио сразу же узнал голос коллеги Карло Секья из прокуратуры. Потом в трубке что-то пискнуло, и слышимость восстановилась.

— О, слава богу, Марио, наконец-то до тебя дозвонился. Почему так плохо слышно?

— Спроси у парней из контрразведки, ведь они же подслушивают наши разговоры…

— Перестань шутить, Марио, а то я не скажу тебе того, что хотел сказать.