Кровь на Дону

— Мыслишь, возьмут нехристи Астрахань? — вопросительно взглянул на Бессонова Перелыга.

— Того не бывать, но битва может разыграться нешуточная.

— У басурман много войска, а у князя Серебряного всего тысяч тридцать.

— Ничто, Москву постоянно обороняют пять полков, а это меньше тридцати тысяч, и крымчакам ни разу не удалось взять столицу государства русского. Сила не в количестве, сила в том, что за нами Бог, за нас дело правое.

Отряд, незаметно для турок и крымчаков, вышел к холмам. Их было всего три — один большой, высокий, два других поменьше.

На подходе к ним Бессонов отдал команду казакам спрятаться в траве и далее ползти до места, откуда можно было разглядеть холмы. Казаки подчинились.

Обустроились на небольшой поляне среди высокой прошлогодней травы и кустами можжевельника.

Бессонов с Перелыгой укрылись за одним из кустов, стали внимательно осматривать холмы. До Карандара не более двухсот саженей, здесь турки и крымчаки вполне могли устроить посты наблюдения. Но ничего, что указывало бы на их наличие, ратники не заметили. Впрочем, татары умели хорошо прятаться.

— И что, Гордей? — обратился к Бессонову Перелыга. — Пойдем на большой холм или и далее смотреть будем?

Гордей проговорил:

— Рискованно то. Слишком удобное для наблюдения место.

— Считаешь, татары все же держат там пост?

— Могут на большой высоте, могут и на малых. Черт их, собак, знает. Но идти придется. Солнце в зените. Треба послать разведку.

— Послать своего человека?

— Нет!

— Всем отрядом пойдем?

— Я пойду, — решил Бессонов.

— Один? — удивился казацкий десятник.

— Один.

— Но пошто?

— Одному сподручнее. И… Михайло, если налечу на татар, на помощь ко мне не идти, а тут же уходить за овраг. Дале посмотришь.

— Э, нет, старшой, так не будет, то позор великий своего товарища бросать.

— Делай, Михайло, только так, как я сказал. И это не слова, это наказ.

— Пошто на позор обрекаешь, Гордей?

— По то, что треба задание государя выполнить. Все. Я пошел.

Бессонов отполз в сторону на десять саженей и поднялся в рост. Отряхнулся и, как ни в чем не бывало, спокойно пошел к большому холму, внимательно осматривая округу. Казаки дивились отчаянию ратника, глядели за ним. А Гордей дошел до подножия холма, присел на валун. Делал то специально. Если есть на высотах наблюдатели татар, они не упустят момента захватить неожиданно объявившегося вооруженного русского. Но время шло, а к нему никто не подходил.

Он начал подъем и вскоре оказался на лысой вершине холма, по краям поросшей все тем же можжевельником. Какое-то время Гордей осматривал ближние малые холмы, подходы со стороны реки, что была рядом, и от селений, которые просматривались также неплохо, потом поднял руку. То был сигнал для казаков ертаула.

Перелыга вывел отряд на холм.

— И что тут? — спросил он, озираясь.

— Хорошее место для наблюдения, но вам на этом холме делать нечего. Пошли на левую высоту двух казаков, на правую одного, накажи укрыться там, чтобы видели друг друга.

— Угу!

Перелыга отдал команду:

— Шаган, Вислый — на левый холм, Пекарь — на правый! Занять позиции, с коих видеть всех. С них смотреть за селениями, переволокой, берегом.

Казаки ушли, и скоро Бессонов увидел, как они залегли среди колючих кустов на соседних высотах. Сам же прилег у обосновавшегося ранее куста. Рядом пристроился Перелыга.

— Гляди, Михайло, за переволокой, а я за селением и за берегом, — наказал Гордей. — Считаем все, и невольников, и ратников, и рабочих, и коней, и судна, в общем, все, что можно посчитать. Потом сверим со счетом казаков.

— Угу, уразумел, тока я считаю медленно.

— У нас есть время, — улыбнулся Гордей.

— Не пойму, а чего ночью-то высматривать будем?

— А то, что будет видно.

— А?! Ладно. Чертов можжевельник, колючий!

— Лучше, чем ничего.

— Это так. Треба еще за оврагом глядеть, а то уведут коней, чего делать будем?

— Присматривай, но коли тут будут басурмане, то у оврага они вряд ли появятся. Гляди, какая суета на переволоке. Басурманам не до разъездов и разведки подходов к каналу. Они уверены, что здесь больших сил у нас быть не может. И на это у них есть основания. Одна дружина у Серебряного, и та у Астрахани или в крепости, а это в пятистах верстах отсюда.

Солнце клонилось к закату, когда Бессонов произнес:

— Все, хватит покуда, — и повернулся к Перелыге: — Что видел?

— Да то же, что и ты. По переволоке от плотины реки канал копают около пятисот невольников, далее на восток, но недалеко — рабочие, тех примерно три сотни. Инструмент обычный, лопаты, кетмени, кирки. Грунт выносят по сторонам на носилках, отсыпают валы, их выравнивают. За валами охранные отряды. В них больше крымчаки — числом две сотни у невольников и три десятка у рабочих. От кого охраняют рабочих, неведомо, тем ничего не угрожает. Им и воду привозят на арбах из Карандара. Это что можно увидеть с холма.