Кровь на Дону

Савельев вернулся к дружине и позвал:

— Горбун!

— Да, князь? — возник рядом ратник.

— Впереди пост охранения крымчаков, два басурмана. Один снимешь их?

— Запросто.

— Не хвались, подумай.

— А что думать? Впервой, что ли? Где этот пост?

— Дойди пешком до дозорного, что в полосе кустарника. Это Василь Пекарь, он покажет. Как подобраться к басурманам, тихо прибить их, решай сам, но чтобы ни писка слышно не было.

— Не волнуйся, князь. Сделаю.

— Давай!

Горбун снял с коня свой шестопер, помахал им, довольно ухмыляясь, привязал коня, пошел к кустам и лег рядом с Пекарем.

— Где пост, казак?

— Тебя, что ли, послали прибить крымчаков?

— А что, не ждал?

— Одного мало.

— Князь знает, кого посылать.

— Ныне светает рано, еще немного и наступит утренняя заря, станет светло.

— А мне плевать! Так, чего у нас до селения? А то, что треба, балка справа. Пойдет такое дело.

— Но она уходит на восток.

— Ерунда, есть и канавы, и ямы. Гляди, казак, как бить басурман надо.

— А ты, вижу, похвалиться любишь, тем и охмурил нашу Лидуху?

— Ничего ты не понимаешь, казак, меж нами любовь.

— А, ну, если любовь, то конечно, — тихо рассмеялся Василь. — Только иметь Лидуху для жизни вредно. Чего не так, врежет и собьет с копыт.

— Все, хорош болтать, не на завалинке у вас в станице, — оборвал его Горбун, взял в руку шестопер, замотал бечевой руку, дабы не сорвалась булава с шипами, в другую руку взял нож и сказал: — Пошел!

— Удачи!

— Угу!

Горбун пролез сквозь кустарник, нырнул в балку. Пекарь внимательно следил за происходящим. Впереди рядом пристроился десятник ертаула Перелыга:

— Чего, Василь?

— Ушел ратник. Тот, что с Лидухой милуется.

— И куда делся? Не вижу.

— Покуда в балке, а как будет выходить на сей пост, ума не приложу. Светает быстро, его легко могут заметить.

— Князь кого ни попадя не пошлет на такое дело. Да у него все воины сильные.

— Не лучше нас, — буркнул Пекарь.

— Лучше, Василь. И это след признать и не задирать нос. Все же особая царская дружина. Знал бы ты, сколь она басурман да разбойников с изменниками побила. В малой ногайской орде шума наделала.

— Что? Это два десятка ратников?

— Семнадцать. Возчики у них на крайний случай.

— Да-а, лихие мужики!

— А то! И воевода не кто-нибудь, а сам князь, ближний к царю.

— Вот и говорю, дела.

— Но где же ратник?

— Шут его знает, пропал.

И тут Горбун резво выпрыгнул из канавы, что была в трех-четырех саженях от поста. Крымчаки не успели выхватить сабли, как страшная булава с шипами проломила их головы. Два взмаха, два удара, и от дозорных осталось кровавое месиво.

Он подал знак. Десятник передал его Савельеву, и тот наказал:

— Гордей Бессонов, Кузьма Новик, Надежа Дрозд и Филат Черный — вперед к причалу. Там бить охрану, турок из команд, что могут быть на суднах, жечь галеры, дале в селение не заходя. Поджечь причал, суда, ближние хаты, и быстрый отход сюда без команды.

— Уразумел, — кивнул Перелыга.

Пока собиралась ударная группа, Савельев через десятника передал наказ сотнику Малюге:

— Как мои двинутся к причалу, все выходим к Карандару, идем по двум большим улицам, сходящимся у мечети. Поджигаем дома на этих улицах, бьем татар и османов, что попадут под руку. Доходим только до мечети, ее не трогаем, оттуда быстрый отход сюда. Малюге быть при мне.

— Да, князь.

Ударная группа Бессонова пошла быстро по берегу к причалу.

Через короткое время в поле, минуя канавы, буераки, балки, полосы кустов, развернулась казацкая сотня, поделенная на две полусотни, и особая дружина.

— Вперед, казаки, устроим басурманам утро веселое! — крикнул Савельев.

Группа Бессонова быстро дошла до начала причала, у которого стояло более десятка различных судов, в основном галеры, и тут нарвалась на наряд охранения из трех крымчаков. Те никак не ожидали появления чужаков в Карандаре и уж тем более на причале. Они слышали о набеге неизвестных на десятки охраны переволоки, но то переволока в семи — десяти верстах от селения, а тут Карандар, где размещались главные силы мурзы Шалара.

Крымчаки заорали, выхватили сабли. Однако русские ратники были сильнее и опытнее татар. Сшибка закончилась быстро. На крик выбежал еще один крымчак из дома, увидел ратников, нырнул обратно.

— Дрозд, за бочку! — отдал команду Гордей. — Посреди причала стояла заполненная черной и горючей жидкостью большая бочка. — Приготовь лук. Кто появится, бей!

— Понял!

— Остальные по одному на суда, наперед на галеры, поджигать их!

Ратники по сходням запрыгнули на суда, и вскоре те один за другим взялись огнем.

Объявилось около десятка крымчаков, Дрозд пустил три стрелы, которые достигли цели. Потеряв треть отряда, татары спрятались за ближними домами.

— Дрозд, зажженные стрелы пускай в ближние хаты! — крикнул с горящей галеры Бессонов.

— Слухаю, Гордей! — крикнул в ответ лучник.

Загорелись крыши трех хат. Из них выскочили крымчаки, но двинулись не к причалу с горящими судами, а ближе к центру, где попали под полусотни и дружину Савельева.