Кровь на Дону

— Ну, это ваше дело, — прервал Байгира Баймак. — Тогда так. Утром уйдешь как обычно на работу, но учти, в любой момент может прийти сын и позвать домой. То будет означать — получен наказ на выход из Азова. Если сын не придет, продолжаешь работать, а Камал пусть утром идет к Гасуту. Там и получит наказ, что делать. Яхши?

— Яхши! — вздохнул Байгир.

— А теперь поехали мы, а то ворота закроют.

— В последнее время через них ходят и днем, и ночью.

— Все ясно.

— Я провожу.

— Не надо, как заехали, так и выйдем, только Камал пусть прикроет ворота подворья.

Баймак и Агиш вернулись в Кельберек к полуночи, где их ждали Савельев, Бессонов и касимовские татары.

— Есть результаты от поездки? — спросил воевода, как только Баймак и Агиш соскочили с коней.

— Есть, — выдохнул Баймак.

— Добро! Передавайте коней возчикам и проходите ко мне.

— Да, князь.

Вскоре все шестеро сидели в комнате, закрыв ее за собой до упора. На лавках разместились Савельев, Бессонов, Баймак и Агиш, касимовцы присели на нары.

— Говори, Анвар, — кивнул Дмитрий.

Баймак передал суть разговора с Байгиром и сыном его Камалем.

Выслушав его, Савельев посмотрел на схему:

— Так, Восточная улица. От Алексеевских ворот до порта есть такая, и выход через ров из крепости на посад также отмечен. А дом, возле которого встречаются турецкие разъезды, значится напротив этого выхода. Если мы убираем из Азова семью Байгира, то сколько человек сможем разместить на его подворье?

— Семья у грузчика — жена, сын да дочь. Значит, четверо уже смогут быть там, мы заходили вдвоем, — ответил Баймак. — В хате не поместимся, но есть сарай. Конюшня малая, считай, для четверых коней. Это край. Но двух можно держать между хатой и садом. В общем, шестеро ратников разместятся.

— Шестеро, — задумчиво проговорил Савельев. — Возчики останутся здесь, значит, остается найти ближнее к крепости место для двенадцати ратников.

— Извиняй, князь, но поначалу треба принять план, а потом думать о том, где, кого и для чего разместить, — заметил Гордей.

— И это ты мне говоришь? — взглянул на помощника Савельев.

— Еще раз извини, Дмитрий Владимирович, не по делу ляпнул. Ты лучше знаешь, что делать.

— Ладно. План действительно надо принимать. Покуда наши возможности весьма ограничены. Только шестерых, и то с риском большим, можем посадить непосредственно в крепость. Вопрос, что это даст для выполнения задания?

На улице раздался шум, но сразу стих. И тут же в проеме образовалась голова Власа Бессонова:

— Извиняй, князь, человек к тебе.

— Человек? Кто такой? Откуда взялся?

— Кто он, скажет только тебе, а откуда взялся? Подъехал с восточной стороны. Открыто, не таясь, и прямо к дозору, к Лавру Нестерову.

— Хм, интересно. И где он?

— Тут, рядом, Горбун с ним.

— А тот пошто не спит?

— С Лидухой гулял по крепости, — хихикнул Влас, — меж ними ведь любовь великая.

— Я ему погуляю! А человек-то наш? Русский? Казак?

— Не-е, то и удивительно, что вроде как турок.

— Турок? Еще не лучше. Вельможа?

— На простого не похож.

— Веди, Влас! — поднялся воевода.

— А чего вести, князь? Горбун с гостем сразу от входа направо, у разлома внутренней стены.

— Веди!

— Слушаюсь, прошу направо, князь.

Савельев вышел за угол, увидел невысокого роста мужчину в обычной турецкой одежде, что носили богатые люди, и, подходя к нему, спросил:

— Кто ты?

— Может, для начала поприветствуем друг друга? — улыбнулся турок.

— Отвечай на вопрос, приветствоваться будем потом, — оборвал его воевода.

— Как угодно, — кивнул турок. Говорил он на хорошем русском языке, без всякого акцента. — Я — Айкут Енги, помощник временного наместника Азова Юнис-бея.

— Вот как? Помощник самого бея? Приближенного к Касиму-паше.

— Да.

— Но что ты делаешь здесь?

— К тебе, князь, пришел, по-моему, это ясно.

Савельев был сильно удивлен, однако умело скрывал удивление. Горбун же открыл рот и стоял, держа наготове свой шестопер.

— Закрой рот, Осип, и отойди дальше, — наказал князь.

— А… это… если…

— Делай, что сказано!

— Понял.

Горбун отошел, держа наготове булаву, с ним встал и Влас — вдруг князю понадобится позвать кого-нибудь.

— Ну и с чем ты ко мне пришел? — обратился к турку Дмитрий.

— Почему не спрашиваешь, как прознал про дружину, как нашел тебя? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Ну и как прознал, как нашел.

— Не буду терзать сомнениями и подозрениями. Я давно служу на Москву. Подробности тебе знать не обязательно. А нашел именно тебя по просьбе князя Серебряного.

— Интересно, когда и где ты с ним виделся.

— Извини, Дмитрий Владимирович, того сказать не могу. Да и не важно это. Мне известно, какое задание имеет твоя дружина, как и все о ней. Ну, возможно, почти все и касаемо дел здесь. Тут темно, а мне надо кое-что объяснить тебе, передать схему. В палаты свои не пригласишь? — при слове «палаты» турок улыбнулся.

— У меня в палатах, — принял его тон Дмитрий, — много гостей, они ведают, что объявился еще один, но не ведают, кто и зачем. Давай-ка пройдем в цитадель, там никого, мусора много, никаких удобств, но поговорить спокойно сможем.

— В темноте?

Князь повернулся к ратникам: