Кровь на нациях

— А вот эта экспертиза Конюховой и позволила Петруничеву предположить, что была и третья женщина. Основывал он свое предположение не только на гипотетической трехголовой гидре, о которой в состоянии гипноза так увлекательно рассказывал начальник секьюрити «Кристалла», но и на достижениях науки. Помнишь окурки с характерным прикусом Авдеева?

— Да, конечно. Какой следок? Да еще на обоих местах преступления…

— Ну, тут, как ты помнишь, и мы с тобой высказывали версию инсценировки, — мы ж опытные волки следствия, ты прокурорского, а я милицейского, поработали на этом участке. Слишком нарочито следок был подброшен.

— Но свою задачу он выполнил, — заставил выдвинуть соответствующие версии о мужчине — маньяке, курившем «Марлборо» и имевшем кривой или надломленный передний зуб. Но то, что это не маньяк, нам сразу стало ясно.

— Да, убийцы — маньяки слишком тщательно зачищают место преступления.

— А попадаются все равно на пустяках. — Ну, на пустяках попадаются все преступники. Попадутся и те, что совершили тройное убийство в нашей области. Так вот, экспертиза показала: прикус сделан зубами Авдеева, а вот слюна принадлежит некурящей женщине.

— Ну и дела! До чего наука достигла. Биологический анализ?

— Да, и его наловчилась делать Конюхова…

— Ты говорил, что две женщины-убийцы оставили уже свои следки, так может и окурки «пожевала» одна из них? И их было две?

— Нет, три. Сейчас редко встретишь молодых женщин, чтоб не курили. Однако же по микрочастицам, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин, можно уверенно утверждать — обе они не курили, как и одна из убийц, оставившая след своей слюны. Значит?

— Значит, их все-таки было трое, — задумчиво проронил Мищенко.

— Да, буду объявлять всероссийский розыск. По тем скромным данным, что имеем.

— Хорошо. Официальное поручение я подготовлю. И на Интерпол нужно выйти — через твое и мое начальство.

— Слушай, Александр Петрович, а ты помнишь, мы в ночь убийства Багучевой закрыли город, дали ориентировку на все виды транспорта. По нашему поручению был проведен опрос поездной бригады. Так вот, тогда были зафиксировано, это и в материалах «дела» есть, что на поезд «Киев-Москва» в 23. 06. стоянка поезда 2 мин., сели старик, санитарный врач, «художник» и три монашенки.

— Три монашенки… — как завороженный проговорил Мищенко. Ешь твою мышь! Так мы были близки к разгадке тайны тройного убийства уже в тот день, 8 августа…

— Я распорядился, как только мы перечитали ту ориентировку, чтобы опера Петруничева связались с Свято-Пантелеймоновым монастырем, узнали, не останавливались ли в монастыре три монашенки, сняли показания по их описанию и подробностям, поискали «пальчики» в келье, если останавливались, — а думаю, так и было, хорошая форма маскировки, да и монастырь — не гостиница, на сразу следки найдешь… Пошли уже опера по квартирам, по соседям, — не появлялись ли три женины с такими описаниями вблизи квартиры Авдеева. Монашеские рясы, конечно, камуфляж, по городу они, чтоб не привлекать внимания, без ряс ходили, а перед посадкой в поезд — опять надели. В момент же посещения квартир Багучевой, Дормидонтовой, Авдеева были, скорее всего, в цивильном. Ряса — это след

Версия 5. "Тройное убийство". "Три монашенки"

— Товарищ майор, разрешите? — в кабинет Петруничева заглянула виноватая физиономия Ванечки Семенова.

— Заходи, стажер, чего тебе?

— Явка с повинной.

— Ну, рассказывай.

— Превысил свои полномочия, виноват.

— Ты давай подробности.

— Помните, Вы меня посылали в Москву, проверить по видеозаписи на Киевском вокзале приход поезда «Киев-Москва»?

— Помню.

— У меня тогда от лейтенанта Деркача было конкретное задание: выявить подозреваемого — «патлатого», который оказался музыкантом с осенним обострением шизофрении.

— Ну, дальше, дальше.

— А про других пассажиров мне ориентировки не было. Я и «довел» "патлатого" до санитаров, которые его встречали, был в «психушке», все про него выяснил, и собрался было уже домой, а тут…

— Ты не тяни душу, давай, сам знаешь, — чистосердечное признание…

— Так я и говорю: дай, думаю, вернусь на вокзал, к ребятам из транспортной милиции. А ну как другая версия возникнет, и заставят опять ехать в Москву, отслеживать старого учителя или трех монашенок…

— Чего-чего? Что ты там про трех монашенок?

— Так версии разные могут быть. В ту ночь сели на поезд старик, патлатый псих и три монашенки. Психа я отследил. А вдруг да начальство заинтересуется, думаю, монашенками и стариком.

— Ну и?

— И — превысил должностные полномочия. Купил на свои деньги кассету и попросил коллег с Киевского вокзала перегнать на мою кассету запись прихода поезда. Там все наши фигуранты крупным планом.

— Слушай, Иван/ Петруничев впервые назвал Семенова полным именем, Ванечка уже и привык, что его в УВД все уменьшительным называют/…ты же прирожденный опер. Что ты там мудохаешься на следствии у Деркача, переходи в группу капкана Гвоздева, в уголовный розыск!

— Так Вы не сердитесь, что я превысил?

— Все бы так превышали. Ну, колись дальше, чего еще насамовольничал?