Кровь над короной

Старший Орлов выглядел хмуро после декабрьского вечера, когда ему не удалось отговорить Алехана от поездки в Польшу. Он не хотел, чтобы кто-то из их семьи начинал собственную войну против императора Иоанна Антоновича, но отговорить «закусившего удила» среднего брата не смог. Зато Владимир находился под его полным контролем – студент Лейпцигского университета категорически отказался от участия в любых авантюрах, посчитав их не просто бесцельными, но и вредными.

В последнее время Екатерина Алексеевна сама испытывала смутную тревогу – король Фридрих перестал писать ей письма, прусский посланник ее демонстративно сторонился. Это навевало нехорошие предчувствия, становилось пронзительно ясным одно – нужно мириться с императором Иоанном Антоновичем как можно скорее.

Без поддержки прусского короля она с сыном обречена, а помощи от «старого Фрица» не будет. Из газет Фике знала, что в Москве на коронации была представительная делегация Бранденбургского Дома – королева, младший брат принц Генрих и юный наследник престола кронпринц Фридрих-Вильгельм. Прусскую делегацию сопровождали члены Брауншвейгской династии, один из которых являлся опекуном штатгальтера.

Также там были датский король с королевой и члены Совета, в чьих руках находилась реальная власть в Дании. А вот это было предельно опасно – Дания никогда не скрывала, что заинтересована не только в Шлезвиге, но и в присоединении Голштинии.

Екатерина Алексеевна это хорошо знала, когда взошла на престол. В те дни она всячески пыталась лишить своего сына Павла голштинского наследия, абсолютно ей не подконтрольного. Потому она внимательно выслушала настойчивое предложение дипломатов из Копенгагена. Оно было простым – обменять Голштинию на находившийся под властью датской короны Ольденбург. Последний был рядом с Йевером, где правил брат, что делало ситуацию для нее крайне выгодной.

На предложение императрица согласилась сразу. Вот только провести в жизнь можно было только после совершеннолетия Павла – сын должен был четко и ясно отказаться от отцовской короны герцога. В его согласии мать не сомневалась – у Екатерины Алексеевны были действенные рычаги воздействия на нелюбимого сына.

А теперь она благословляла небо, что не успела сбагрить ненавистную Голштинию – лишившись в России трона, она автоматически теряла бы Ольденбург. Тот переходил по восшествии на престол Иоанну Антоновичу. И ей бы пришлось искать убежище только в Пруссии. Йевер становился опасным чрезвычайно – брат армии не имел, и защитить сестру с сыном не смог бы. Ни в каком случае, если из Ольденбурга отправили пару эскадронов кавалерии и схватили бы их на прогулке.

В Голштинии все же имелись укрепленные замки и небольшая армия. Ее безопасность была гарантирована, однако опять – не от датской армии. И откровенно страшили напряженные отношения с сыном – Пауль-Петер попал под сильное влияние воспитателей – князя-епископа и старого Бухгольца, которые ее сильно недолюбливали, считая прямой виновницей гибели мужа, и это еще мягко сказано.

Екатерина Алексеевна отчетливо понимала, что как только Павел достигнет совершеннолетия, ее могут вульгарно выставить за порог. И теперь она молилась, чтобы молодая жена брата не забеременела – тогда дорога в Йевер будет закрыта навсегда. И ей придется искать покровителей Ангальт-Цербстской фамилии, под смешки родственников над бывшей императрицей. От такого унижения у нее сводило зубы…

– Просите графа, Иван Григорьевич, – тихо обратилась она к Орлову, который принял на себя обязанности начальника охраны – ему она всецело доверяла, как единственному русскому который ее не покинул и остался верен до конца. А вот прибывший в Голштинию в начале января граф Панин не соизволил даже появиться у нее, и пакетботом уплыл в Мемель, несмотря на ненастную зимнюю погоду и шторма.

– Доброго утра, граф! Вы с частным визитом, Иван Андреевич, или выполняете поручение его императорского величества?

– Доброго утра вашей светлости! Я действительно прибыл к вам с поручением нашего государя. Не уделите мне немного времени для изложения царственного наказа?

– Сколько угодно, граф, я всецело к вашим услугам! Присаживайтесь в это кресло, Иван Андреевич, вам в нем будет удобно. Не хотите ли горячего вина – погода сегодня хмурая.

– Чуть позже, ваша светлость. Вначале я должен изложить вам устное послание его императорского величества.

– Конечно, граф, я вся во внимании!

Екатерина Алексеевна улыбнулась как можно радушнее, и уселась в кресло, расправив домашнее платье. И внимательно посмотрела на улыбающегося дипломата – граф Остерман был достоин своего отца Андрея Ивановича. Тот был влиятельным сановником еще императора Петра Алексеевича, стал многолетним главой разных Коллегий, получил графский титул, был членом Верховного Тайного Совета, предав других «верховников» в их затее с «кондициями». За что вице-канцлером и первым кабинет-министром при грозной царице Анне Иоанновне.