Кровь над короной

В нем Ивана Антоновича удивляли необыкновенные человеческие качества, очень добрые и гуманные для этого времени. По истории он знал, что в период работы «Уложенной комиссии» в 1767 году предложил всем отпустить на волю крепостных, причем собирался это сделать первым – а у него их было свыше ста сорока тысяч душ.

Познакомившись с ним лично, он был удивлен еще больше – граф действительно оказался без всяческой рисовки. Давно построил для собственных крестьян школы и нанял учителей, перевел всех крепостных с барщины на оброк, создал театр и при нем оркестр, где без всякого принуждения и с охотой играли актеры, оставаясь в рабском положении, но не ощущая себя рабами. А еще покупал картины в портретную галерею и всевозможные музейные раритеты, создав неплохие подборки.

На этом пристрастии и был привлечен Иваном Антоновичем к собиранию коллекций только что созданного Эрмитажа, каковому делу отдался с душою, отправив за свои средства искателей редкостных диковин, особенно из полюбившегося ему янтаря. Правда, сейчас устремления графа оказались направлены на нумизматику, если можно было так сказать…

С государственной службой граф Шереметев связываться не хотел, пребывая на должности обер-камергера императорского Двора, и единственным его сочинением оказались «инструкции к отправлению» сей должности, написанные для будущего преемника.

– Государь, посмотрите – ассигнации начали печатать! В «секретной экспедиции» станки работают денно и нощно!

Петр Борисович прямо светился, протянув картонную папку с завязками. Они вошли в канцелярский обиход гораздо раньше своего времени. Как и скрепки для бумаг, и первые чернильные ручки со стальными перьями – последние были уже массовыми изделиями дворцовой мастерской. И буквально расхватывались чиновниками и ученым людом как горячие пирожки в базарный день, принося Двору изрядную прибыль, что являлось немаловажным делом – расходы были огромными.

– Неплохо вышло, водяные знаки отменные!

Иван Антонович посмотрел весь набор ассигнаций, привычного советского номинала и цвета, от рубля до четвертного билета, только размерами гораздо больше. Водяные знаки представляли набор из двуглавых орлов, разводов и ломающихся полос – подделка купюр будет задачей чрезвычайно сложной для фальшивомонетчиков.

И ничего тут не поделаешь – от желания «срубить деньжат по легкому» не остановит даже лютая казнь. Ведь до сих пор в Европе практиковалось одно наказание – в глотки заливали расплавленный металл «воровских денег». Но то только для мелких проходимцев, а когда этим занимались венценосные особы типа прусского короля Фридриха, с наказанием становилось совсем плохо – не станешь же монарха под уголовную статью подводить и в кандалы заковывать.

Первые ассигнации появились на четыре года раньше введенных Екатериной. И разительно отличались от них как типографским исполнением, так и способами защиты. Последних на «екатеринках» не имелось – первые билеты печатали на использованных при дворе салфетках, которые подделывались без всяких трудностей.

– Порадовали вы меня, Петр Борисович, благодарствую!

– Я сам рад, государь, что к такому интересному делу приобщился!

Иван Антонович сложил купюры и задумался. По расчетам выходило, что к Рождеству удастся ввести в оборот ассигнаций на три миллиона рублей. И к ним добавить мелких монет из мельхиора, от алтына до гривны, еще на полмиллиона.

Чеканка последних шла медленно, хотя из Богемии привезли никеля на десять тысяч пудов, закупив у местных горняков весь «обманчивый металл». Потребуется, как минимум, еще два года, чтобы начеканить полновесных монет на пять миллионов рублей и потихоньку выводить серебро из внутреннего оборота, оставляя его на обмен и на оплату сделок с иностранными государствами и торговцами.

Это сулило огромные преференции, тем более что никель нашли в приполярной Печенге, за обителью. Но на разработку рудника нужно время. С невероятным трудом провели в июне первую плавку богемского никеля на одном из олонецких заводов, который давно хотели закрыть за нерентабельностью. Теперь завод стал собственностью казначейства, главным производителем «руссишзильбера». Еще начали выплавку латуни, цинк удалось закупить в Бристоле, хотя цена на него оказалась «кусачая». Из полученного металла произвели чеканку самых мелких по номиналу, но отнюдь не весу монеток – блестящих как золото – копеек, денег и полушек.

– Дело за малым, – пробормотал Иван Антонович, – нужно приохотить народ к новым деньгам. Зачем нам новый «медный бунт»?!

Глава 2

Гродно

Государственный преступник

Алексей Орлов

полдень 20 октября 1765 года

– Като меня предала, сучка! Я за нее кровь проливал, Григория и Федора лишился, а она меня Тайной экспедиции сдала с потрохами. Какова тварь, немка расчетливая, право слово…

Алехан сграбастал в свою лапищу кружку с мерзостным пойлом, которую еврей-шинкарь выдавал за вино, клянясь при этом всеми ветхозаветными пророками и священной книгой.