Кровь над короной

– А никак, Григорий Андреевич, – отмахнулся Брюс, – мы облегчили вес орудия со станком до двухсот пудов. Если отливать более толстый ствол для стрельбы ядром и делать его длиннее, то вес станет в триста с лишним пудов. И как такую пушку на корабле ставить?!

– А далеко ли бомбой стрелять может, чтоб борт проломить? Коротковат ствол ведь?!

Моряк возбужденно говорил и Иван Антонович его прекрасно понимал – любой военный с древности мечтает овладеть то «мечом-кладенцом», то «вундерваффе», все от запросов идет.

– С версту, но промахов много будет. Эта дистанция выгодная, но если в бою ее вдвое сократить, то промахов не будет. Только для воспламенения трубки надо ставить в бомбы короткие. Но сразу скажу – только на нижних деках новых кораблей их установить можно, и не более восьми штук – по четыре на каждый борт.

Брюс, как истинный художник, полюбовался на собственное творение, идею о котором два с половиной года тому назад ему подал Иван Антонович, а затем посмотрел на догорающее дело.

– На нижний и средний дек можно установить еще сорок тридцати шести фунтовых пушек и единорогов – итого по двенадцать орудийных портов на каждый дек. Да еще в корме и носу по два единорога. Получится пятьдесят два орудия, и еще «кара-надо».

Иван Антонович незаметно хмыкнул – изобретенная в Англии карронада, названная так по заводу в Шотландии, в устах потомка древних королей Скоттии, прозвучала совсем по-русски и легко воспринималась на слух. Правильно – «кара» и «надо».

Покарать, то есть!

– А сколько их будет? Не эти ли «огрызки», что на старую шняву нацелены? Пятьдесят саженей всего расстояния, «кара-надо» ничего ей не сделают, Яков Александрович!

– Не судите опрометчиво, Григорий Андреевич! Ваше императорское величество, дозвольте приказ к стрельбе отдать – хочу их в деле показать!

– Приступайте!

Ивана Антоновича самого пробрало любопытство – пять кургузых пушечек на колодах без колес. Тумбочки с батоном колбасы, право слово – не серьезное впечатление производили!

Довольный шотландец взмахнул шляпой и тут же грянул залп. От шнявы полетели в разные стороны щепки – было хорошо видны отметины от попаданий. Несерьезные на первый взгляд стволики выбрасывали очень тяжелые ядра для крупнокалиберных орудий, что только на линейных кораблях устанавливали, и то не на всех флотах мира. Так на французском ВМФ самые тяжелые пушки были всего в тридцать фунтов.

Не прошло и трех минут, как «кара-надо» громко рявкнули снова – скорострельность впечатляла. Ветхая шнява, как агнец, обреченный на заклание, только стонала, принимая в корпус тяжелые ядра. А третьим залпом в ход пошли брандскугели – разработанные Ломоносовым цилиндрические снаряды. Снаряженные внутри жутким варевом – воссозданным на новом уровне знаменитым «греческим огнем».

– Прекрасно, просто замечательно, – контр-адмирал Спиридов, командующий Балтийским флотом, не скрывал радости – шнява весело заполыхала чадящим костром.

– Эти «кара-надо» надо ставить на малые корабли, скампвеи и дубель-шлюпки по восемь штук и более. По весу с пушками большое преимущество – эти в семьдесят пудов, а пушка почти в двести. Есть «кара-надо» и в 24 фунта – те вообще меньше пятидесяти пудов весят, хотя пушка выходит в сто сорок семь пудов.

От сообщения Брюса, сказанного нарочито спокойным тоном, Спиридов изрядно воодушевился. Иван Антонович его прекрасно понимал – единообразный калибр орудий позволял обрушить на врага град тяжелых ядер, выстоять под которым даже линейным кораблям было трудно. И это если не учитывать бомбические пушки, что могли разнести деревянный борт вдребезги, а внутри превратить все в руины, охваченные пожаром – что для парусников равносильно гибели.

На будущую экспедицию в Архипелаг спешно строилась дюжина новых линейных кораблей в три дека – восемьдесят пушек всего. Девять на русских верфях и три на датских. Плюс отремонтированы пять линкоров, построенных перед Семилетней войной, но их предполагалось оставить на Балтике. Мало ли что могут выкинуть шведы – а тут присмотр останется, да и обучать команды на чем то нужно.

Иван Антонович все же настоял на стандарте – других линейных кораблей, меньшего водоизмещения, слабее вооруженных, пусть и более дешевых, в Адмиралтейств-коллегии решили не строить.

Еще были заложены два года тому назад пять фрегатов – на двух деках тридцать шесть пушек и единорога в 24 фунта, да дюжина «кара-надо». Плюс лихорадочно строили сразу два десятка новомодных бригов – имелся расчет на скорый выход кораблей под Андреевским флагом в океанское плавание. Лондон предоставил право нанимать своих моряков на русские суда, чем уже воспользовались, приняв на службу свыше сотни англичан. Именно «просвещенные мореплаватели» должны были поделиться своим опытом дальних переходов через океан.