Кровь океана

При слове «люди» Элиза вздрогнула. Похоже, это слово вызвало у нее в сознании волну неприятных ассоциаций. С учетом того, что попытка гинекологического осмотра также вызвала шок, можно было предположить факт изнасилования. Тогда версия бакланов, как их называл Уэйн, могла оказаться более правдоподобной, чем Савельева думала поначалу.

Впрочем, она не объясняла всего, и откровенного несоответствия фактам в ней тоже было достаточно. Например, совершенно ясно, что девушка находилась в заключении. Около месяца – об этом говорило не только запущенное оволосение интимной зоны и подмышек, какого уважающая себя девушка не допустит, будь у нее минимальная возможность за собой ухаживать, но и следы от зажимов на коже запястий и лодыжек, выявленные при детальном осмотре с лупой.

Зажимы были мягкими, это не были веревки, колодки или металлические скобы. Речь скорее всего шла о специальном реквизите для садо-мазо или о системе операционного обездвиживания пациента.

При этом у девушки незаметно было ни физического истощения, ни каких-либо других признаков плохого питания. Сейчас Элиза хотела есть, без сомнения, но она не кидалась на еду, как жертва длительного голодания. Значит, за ней присматривали и, судя по всему, в определенных пределах ухаживали – по крайней мере, кожные покровы были чистыми, без царапин, трещин, пролежней и других неприятных вещей, практически всегда сопутствующих насильственному заточению. Следов хирургического вмешательства тоже не обнаружилось.

Когда Уэйн вернулся, Элиза уже энергично уплетала овощное рагу и паштет, который намазывала на ломоть хлеба. Кроме рубашки на ней теперь была импровизированная юбка из полосы ткани. К удивлению Савельевой, вид вошедшего в помещение мужчины не вызвал на лице девушки каких-либо эмоций, она продолжала есть, лишь глянув на хозяина краем глаза.

Тот улыбнулся и произнес:

– Вижу признаки жизни!

– Похоже, она все же подверглась насилию, – сказала разведчица по-русски, надеясь, что девушка ее не понимает. – Но те деятели в подвале вряд ли к этому причастны. Они определенно работают на кого-то, а не развлекаются.

– Плевать мне тогда на этих уродов, – флегматично отозвался индеец.

– Вам, может, и плевать, а мне нет! Я более чем уверена, что они в курсе истории этой девушки, где ее похитили, где держали, зачем и кто именно. Чтобы это выяснить, придется допросить вашу великолепную четверку…

В дверь деликатно постучали.

– Товарищ майор! – донесся из-за двери голос одного из морпехов. – Там товарищ капитан просит вас подойти.

– Иду! – ответила Савельева.

Поднявшись на верхнюю площадку, она сразу поняла, зачем ее вызвали.

Обстановка изменилась. В лунном сиянии и отсветах догорающих пожаров было видно, что твари уже не бродят бесцельно, а выстроились вокруг маяка четко обозначенными рядами. В океане, на фоне пенных бурунов набегавших волн, были видны черные спины плазменных слизняков, на ближних подступах обосновались ракоскорпионы, целясь отравленными дротиками в людей на площадке. Три огнеплюйных рептилии, обойдя вражеское укрепление с запада, заняли позицию перед дверью маяка, готовые вынести ее плазменным залпом.

Из воды на болоте то и дело взмывали стайки острокрылых рыб, словно демонстрируя свое присутствие. Шесть гигантских каменных крабов прикрывали панцирными телами улиток-бронегрызов, а позади них, басовито взрыкивая, лежали на грунте три огромные инфры, время от времени моргая маленькими злыми глазенками на бородавчатых мордах. Бронированные хищные рептилии стегоцефалы и гигантские доисторические крокодилы дейнозухи заняли позиции на флангах. Между крупными чудищами, похожие на надсмотрщиков на плантациях, расхаживали аквамены с самым разным оружием в лапах – от ржавого мачете до реактивного гранатомета.

Зрелище было не для слабонервных и могло деморализовать кого угодно, даже бывалых вояк вроде Делягина. Савельева отстраненно подумала, что такие же чувства, наверное, испытывали триста спартанцев в Фермопильском ущелье, когда на горизонте заколыхалось безбрежное море персидской армии: полная обреченность пополам с веселым азартом и предвкушением грандиозной битвы.

– Ни хрена себе! – Она присвистнула. – Похоже, теперь-то уж нам крышка! Почему еще не атаковали, есть соображения?

– Понятия не имею, – признался Делягин, не отрывая от глаз инфракрасный бинокль. – Впервые вижу подобное. Накопив такой перевес сил, они обычно нападают сразу. А тут выстроились и словно демонстрируют мощь. Я так понимаю, ждут нашей капитуляции…

– А в чем смысл капитуляции? Что будет, если мы сдадимся? Отпустят они нас, что ли? В это поверить невозможно. Один раз уже отпустили, хватит. Перебьют? Но они и так могут смять нас в два счета. Хватило бы одних плазменных слизней у берега, за пару минут от маяка камня на камне не останется… С другой стороны, атланты никогда ничего не делают просто так. Они чего-то от нас ждут. Понять бы, чего именно!

– Чего бы они ни ждали, давать им это я не намерен, – заявил Делягин. – Пусть отправляются к своему морскому дьяволу. Русские не сдаются!