Кровь Олимпа

– Спасибо, Хейзел, но с нами всё будет в порядке, – он похлопал Пайпер по спине. – Мы с Пайпер и Джейсоном – матерые профи по части всего большого и опасного.

Фрэнк протянул флакон с пилосийской мятой:

– Не разбей.

Лео серьезно кивнул:

– Нельзя разбивать пузырьки со смертельной отравой. Старик, что бы я без тебя делал? Мне бы и в голову не пришло проявлять осторожность.

– Заткнись, Вальдес, – Фрэнк по-медвежьи обнял друга. – И будь осторожен.

– Ребра, – пропищал Лео.

Аннабет и Перси пожелали им удачи. Потом Перси извинился и побежал в туалет.

Джейсон призвал ветров и перенес Пайпер и Лео на землю.

Лестница по спирали уходила под землю метров на двадцать и вела в большое, даже, можно сказать, огромное – почти как бункер 9 – помещение.

Свет, исходивший от меча Джейсона, отражался от выложенных белой отполированной плиткой стен и пола, так что Лео не пришлось вызывать огонь. Всё помещение было заполнено рядами длинных каменных скамей, напомнившими Лео о разнообразных церквях, которыми так и кишел Хьюстон. В дальнем конце зала, где у церкви обычно находится алтарь, стояла трехметровая статуя из белоснежного алебастра: молодая женщина в белом платье, на лице ее застыла улыбка сирены. В одной руке она держала чашу, а саму руку обвивала змея, голова которой нависала над краем чаши, словно рептилия собиралась отхлебнуть глоточек.

– Большая и опасная, – предположил Джейсон.

Пайпер осмотрела зал.

– Должно быть, это зона отдыха, – эхо ее голоса прозвучало как-то чересчур громко, и Лео стало не по себе. – Пациенты оставались здесь на ночь. Предполагалось, что бог Асклепий пошлет им сны, в которых укажет, какое лечение им требуется.

– Откуда ты знаешь? – спросил Лео. – Аннабет рассказала?

Вид у Пайпер сделался обиженный:

– Я тоже кое-что знаю. Эта женщина – дочь Асклепия, Гигиея. Она богиня здоровья. От ее имени образовалось слово «гигиена».

Джейсон с тревогой посмотрел на статую:

– А что это за змея и чаша?

– Наверняка не скажу, – призналась Пайпер. – Давным-давно это место – Асклепион – было не только больницей, но и медицинской школой. Все лучшие врачи-жрецы учились здесь. Наверное, они почитали как Асклепия, так и Гигиею.

Лео захотелось сказать: «Отличная экскурсия! А теперь уходим».

Тишина, поблескивающая белая плитка на стенах, зловещая улыбка на лице Гигиеи… От всего этого у него по спине побежали мурашки, но Джейсон и Пайпер уже шли по центральному проходу между скамьями, так что Лео решил, что лучше не отставать.

Повсюду на скамьях валялись старые журналы: «Самое важное для детей», осень, 20 г. до н. э., «Еженедельник Гефест-ТВ – У Афродиты снова животик», «А: Журнал Асклепия. Десять простых советов, как ставить пиявки».

– Это приемная, – пробормотал Лео. – Терпеть не могу приемные!

Тут и там на полу лежали покрытые хлопьями пыли кости – не слишком оптимистичный намек на среднее время ожидания в очереди.

– Погодите-ка, – нахмурился Джейсон. – Что-то я их не заметил, когда мы только вошли. Как и вон ту дверь.

Лео посмотрел, куда указывал друг. В двери справа от статуи появилась закрытая металлическая дверь, а над ней две электронные таблички. Верхняя гласила:

ДОКТОР:

ЗАКЛЮЧЕН В ТЮРЬМУ.

Нижняя табличка сообщала:

ТЕКУЩИЙ НОМЕР: 000 0000

Джейсон прищурился:

– Не могу прочитать с такого расстояния. «Доктор…»

– …заключен в тюрьму, – подсказал Лео. – Аполлон предупредил, что Асклепия держат под охраной. Зевс не хотел, чтобы док раскрывал свои профессиональные секреты, или что-то в этом духе.

– Ставлю двадцать долларов и коробку «Фрут лупс»[26] на то, что статуя – это охранник, – сказала Пайпер.

– Не буду спорить, – пробормотал Лео, косясь на ближайшую горку праха. – Ну, полагаю, мы возьмем талончик и подождем.

У статуи были другие планы.

Когда ребята приблизились к изваянию на расстояние полутора метров, оно повернуло голову в их сторону. На каменном лице не дрогнула ни одна черточка, рот не открылся. Однако откуда-то сверху зазвучал голос, эхо которого заполнило весь зал:

– Вам назначено?

Пайпер не растерялась:

– Добрый день, Гигиея! Нас послал Аполлон. Мы хотим увидеть Асклепия.

Алебастровая статуя сошла с возвышения.

Возможно, внутри она была механическая, но Лео не услышал ни единого скрипа шестеренок. Чтобы удостовериться, ему пришлось бы потрогать статую, а он не хотел подходить к ней настолько близко.

– Понятно, – статуя всё так же улыбалась, хотя голос у нее стал недовольным. – Можно сделать копии ваших страховых карточек?

– М-м-м… ну… – Пайпер запнулась. – Они у нас не с собой, но…

– У вас нет страховых карточек? – статуя покачала головой. По залу пронеслось эхо сердитого вздоха. – Полагаю, к осмотру вы тоже не подготовились. Вы тщательно вымыли руки?

– Э-э-э… да, – проговорила Пайпер.

Лео посмотрел на свои руки (все в пятнах машинного масла и глубоко въевшейся грязи) и спрятал их за спину.

– Вы надели чистое белье? – продолжала вопрошать статуя.

– Слушайте, дамочка, – не выдержал Лео, – это наше личное дело.