Кровь сокола

Тен Эйк соскользнул с переднего сиденья. «Рад видеть вас, ребята! Мы наткнулись на ... тьфу!»

Его били из пистолета по лицу, ошеломляющий удар, который, казалось, сломал ему челюсть. Второй удар с хрустом попал ему в голову. Он упал.

Его противник не остановился на достигнутом, а встал над Тен Эйком и ударил его ногой в живот. Другие руки вырвали заднюю дверь и схватили Петру.

"Что делаешь?" - завизжала она. «Вы с ума сошли? Мы на вашей стороне!»

"Шлюха!"

Она закричала и снова закричала, когда ее вытащили из машины. Ее раненая рука была вырвана так сильно, что казалось, что она вывихнута. Она чуть не упала в обморок, и очень хотела этого. Ее бросило на твердый пол.

Кто-то засмеялся.

Кто-то еще усмехнулся, и этот звук был полон садистского удовольствия.

Мужчина, ударивший Тен Эйка ногой в живот, отпрыгнул назад, чтобы избежать извергающейся струи рвоты южноафриканца. "Ты свинья!"

Сверху послышались тяжелые, трепещущие крылья. В насилии наступила пауза. Петра уставилась на свой круг мучителей. Она знала их лучше, чем ей хотелось, этих членов свиты хозяина.

Мансур был арабом с худым злобным лицом и жилистым гибким телом. Он выглядел как модная тарелка в легком, красиво сшитом костюме. Тонкие черные кожаные перчатки закрывали его руку

которая сжимала пистолет, которым он ударил Тен Эйка.

Не было тайной, как Верблюд завоевал свое имя. Его сходство с этим зверем было необычайным. Удлиненный, неуклюжий, он носил красную феску с черной кисточкой и сжимал пистолет с глушителем.

Идир был невысоким, приземистым, солидным, флегматичным. Работа с ножами была его специальностью и его удовольствием. Теперь он держал один из них, зловеще изогнутый и блестящий кинжал, праздно играя с ним. Он выглядел застенчивым, почти кокетливым.

Лотах был сенегальцем, крепким угольно-черным гигантом, который из-за детской болезни стал совершенно безволосым. До того, как присоединиться к мастеру, он работал королевским палачом для различных мавританских шейхов. Он мог отрубить любую голову ударом ятагана одной рукой. Его руки были теперь пусты; сами по себе они были смертельным оружием.

Петра всхлипнула. «Я не понимаю! Почему ты это делаешь?»

Тен Эйк, в полубессознательном состоянии, корчился от рвоты.

В поле зрения появился человек, которого Идир, Мансур, Верблюд и Лота признали своим верховным господином:

Региба.

Высокий и худой, с орлиными чертами лица и обветренной кожей уроженца пустыни, Региба был одет во все черное, его движения были неторопливыми и зловещими.

На нем была туника в стиле милитари с высоким воротником, отороченная на воротнике и манжетах золотой тесьмой. Мешковатые черные хлопковые брюки были заправлены в сапоги из мягкой кожи по колено. На обоих бедрах были спаренные Colt.45.

Выезжая на улицу, он, конечно, носил более обычную одежду. Но здесь, в своей области тьмы, он одевался - и делал - как ему было угодно.

«Скажи это слово, о совершенный хозяин, и эти собаки мертвы», - сказал Мансур.

"Были ли они преследованы?" - спросил Региба.

"За нами не следили!" - воскликнула Петра. "Клянусь, за нами не следили!"

Она съежилась, когда Мансур попытался ударить ее. Региба остановил его, слегка кивнув. Его люди были очень внимательны к каждому его желанию.

Он снова спросил, следят ли за парой. Лота покачал головой. Это удовлетворило Регибу.

Тен Эйк был не в состоянии говорить. Региба отправился к Петре. «Не вставай. Я предпочитаю смотреть на тебя сверху вниз. Твое убийство Лемняка было, скажем так, менее чем компетентным».

"Но мы его поймали!" - запротестовала Петра.

«Но он почти сбежал. Я послал шестерых, чтобы убить одного. Двое вернулись».

«Цель должна была быть мягкой! Мы не знали, что он защищен!»

«Я скажу вам кое-что еще, чего вы не знали. Человек, которого Лемняк встретил в кафе, - американский шпион».

От этой информации Петра почувствовала себя еще хуже. "Как - откуда вы это знаете?"

«Неважно, откуда я это знаю, главное, чтобы я это знал», - сказал Региба.

«У ночи тысяча глаз. У Регибы десять тысяч глаз!» - объявил Мансур. Он был большим льстецом.

«Если бы у тебя хватило ума убить шпиона вместе с Лемняком, я мог бы оставить тебя в живых», - сказал Региба. "Но как это ..."

Он не закончил предложение, да и не нужно. Не все его люди говорили по-английски, но все знали, когда их хозяин объявил смерть. Все они улыбались, как завсегдатаи публичного дома, ожидающие своей очереди в гостиной.

"Почему я?" Петра всхлипнула. «Это не моя вина! А как насчет остальных?»

«Они заплатили цену неудачи. И вы тоже». Региба указал на Тен Эйка, лежащего на полу ножом. «Он тоже».

Люди Регибы оспаривали способ отправки. Мансур сказал: "Почему бы не застрелить их?"

"Зачем тратить пули на таких, как они?" Лотах хотел знать. «Эти руки сломают свои бледные тонкие шеи».

"Наш путь всегда был путем ножа!" Идир утверждал. «Перережьте им глотки и покончим с этим».

«Слишком просто, - сказал Верблюд. "Слишком легко."

Региба был склонен соглашаться с Верблюдом. Из-за неудачного убийства Лемняка и безобидного уничтожения «Мелины» в море он был в плохом настроении и нуждался в забавном развлечении.