Кровь среди лета

Анна-Мария перевела дыхание. Сначала нужно проверить дверь. Если муж Мильдред Нильссон лежит в доме мертвый, она, скорее всего, не заперта. Если же дверь открыть не удастся, нужно будет заглянуть в окна.

Инспектор взошла на крыльцо. Полюбовалась деревянной резьбой, выкрашенной в белый цвет, как и расставленные здесь плетеные стулья; обратила внимание на синие цветочные горшки, земля в которых затвердела до состояния цемента, а от растений остались сухие черные стебли.

Однако стоило Анне-Марии ступить на порог, как дверь открылась изнутри. Инспектор не закричала, должно быть, она даже не изменилась в лице, однако вся похолодела от ужаса.

На крыльцо вышла женщина. Она чуть не столкнулась с Анной-Марией и испуганно вскрикнула. На вид ей было около сорока лет, ростом не выше Анны-Марии, однако тоньше в кости. Округлившиеся от изумления глаза обрамляли длинные густые ресницы. Женщина всплеснула изящными руками с тонкими пальцами.

— Ой! — вскрикнула она и улыбнулась.

Анна-Мария представилась и сказала, что ищет Эрика Нильссона.

— Ах так… — замялась женщина. — Его нет здесь…

Она растерянно замолчала, будто собираясь с мыслями.

— Он съехал отсюда, — запинаясь, проговорила она. — Ведь этот дом… принадлежит церкви. Его никто не гнал, но… Простите, меня зовут Кристин Викстрём.

Она протянула гостье руку. Явно смутившись, женщина почувствовала необходимость объяснить свое присутствие в этом доме.

— Мой муж Стефан Викстрём должен был въехать сюда после того, как Мильдред… В смысле… не только он, но и я, и дети…

Она коротко рассмеялась.

— Эрик Нильссон ничего не взял ни из мебели, ни из вещей, и мы понятия не имеем, где он сейчас. И вот я пришла посмотреть, что здесь и как…

— То есть вы не знаете, где сейчас находится Эрик Нильссон?

Кристин Викстрём покачала головой.

— А ваш муж? — спросила Анна-Мария.

— И он тоже не знает.

— Нет, я спрашиваю, где сейчас ваш муж?

Над верхней губой Кристин Викстрём появились мелкие морщинки.

— Что вам надо от него?

— Хочу задать ему пару вопросов.

Лицо Кристин приняло озабоченное выражение.

— Сейчас его не следует беспокоить, — ответила она. — Он пережил тяжелое время: все лето проработал без отпуска, его донимала полиция, журналисты звонили даже среди ночи. Мы не могли отключить телефон из-за больной мамы и постоянно боялись, что объявится какой-нибудь псих… даже детей одних не пускали на улицу. Я очень переживаю за Стефана.

«Однако среди прочих несчастий она ни единым словом не помянула убийство Мильдред Нильссон. Разве Стефана Викстрёма не расстроила смерть коллеги?» — подумала Анна-Мария.

— Он дома? — твердо спросила она.

Кристин вздохнула и взглянула на гостью, как смотрят на непослушного ребенка, в очередной раз разочаровавшего родителей.

— Я действительно этого не знаю, — повторила она. — Я не из тех жен, что держат своих мужей на коротком поводке.

— Тогда я съезжу в Юккас-ярви и, если его там не окажется, отправлюсь в город, — сказала Анна-Мария, подавив в себе желание закатить глаза.

Стоя на крыльце, Кристин Викстрём провожала глазами удаляющийся «форд эскорт». Ей не понравилась эта женщина из полиции. Ей вообще никто не нравился, кроме Стефана и детей. Она любила только свою семью.

Иногда в голове у Кристин будто включался кинопроектор. Это случалось не так часто. Обычно он показывал разную чушь, но на этот раз ей предстояло посмотреть один из самых любимых ее фильмов. Кристин закрыла глаза, подставляя лицо теплому осеннему солнцу. Совсем как летом, даже не верится, что в Кируне может быть такая осень.

Такая же погода стояла прошлой весной.

Кристин видит окно, в которое светит яркое весеннее солнце. Изображение размыто, цвета неяркие, приглушенные. Волосы вокруг ее головы расплываются, образуя пятно, напоминающее нимб. Она сидит на кухне рядом со Стефаном. Он наклоняется к ней, и она обнимает его, гладит по голове. «Успокойся», — говорит она ему. Он плачет. «Мильдред, — всхлипывает он. — Я больше не могу с ней». Он хочет только покоя, и дома, и на работе. Но Мильдред уже посеяла семена раздора. Кристин ласкает мягкие волосы мужа. Это священные минуты. Стефан такой сильный, он никогда не искал у нее утешения. А она хочет быть для него всем. Что-то заставляет Кристин поднять глаза — и она видит в дверях их старшего сына Беньямина. Длинные волосы падают ему на плечи, на нем узкие потертые джинсы черного цвета. Боже, на кого он похож! Беньямин молча смотрит на родителей — и взгляд его делается каким-то диким. Кристин хмурит брови, и это означает, что он должен исчезнуть. Она знает, Стефан не хочет, чтобы дети видели его таким.

Фильм закончился, а Кристин все еще стояла, вцепившись в перила. Здесь должна была жить ее семья! Если муж Мильдред думал, что никто не посмеет тронуть оставленную им мебель, он ошибался. Направляясь к автомобилю, Кристин снова включила свой кинопроектор. На этот раз она вырезала из фильма кадры с Беньямином.

~~~