Кровь тьмы. Чернокнижник

Люди любят романтизировать смерть. Ведь так хочется надеяться на то, что она не является концом. Потому она вызывает у них сильный интерес, конечно в тех случаях, когда не грозит им самим. Они не страшатся её как таковой, но боятся умирать. На базовых инстинктах сама мысль о собственной гибели вызывает дискомфорт, но вот понаблюдать издалека, за тем как этот печальный процесс настигает кого-то другого и незнакомого тебе они совсем не против.

Зная всё это, новостные агентства, как и любой хищный бизнес, использует их и им почти всегда наплевать на то, что правительство пытается скрыть все подробности. Как бы могущественна не была система, в сеть просачивается абсолютно всё. Именно так и получилось в этом случае, когда запись одного из представителей ведущих телеканалов, присутствовавших там прямо в момент начала охватившего всех безумия, попала в открытый доступ.

Я смотрел эту запись, испытывая лишь сожаление на то, что мне пришлось пойти на такое зверство. Но выдумывать себе оправдания не спешил, самого себя всё равно не обманешь. Я не люблю лицемерия и понимаю, что если меня вынудят, не задумываясь, повторю это ещё раз. Потому что знаю себя. И теперь даже знаю о себе гораздо больше.

Мне не давали выбора. Став приспешником лорда с тёмного плана Даратар, я убеждал себя, что пойду на всё, лишь бы только остаться в живых. Теперь за спиной растянулось моё собственное кладбище из тех, кто был виновен и тех, кому просто не повезло. И я знаю, оно продолжит расти. Что я испытываю, осознавая то, кем становлюсь? Чем становлюсь? Я могу сказать точно, чего не испытываю: гордости. Моя жажда силы продолжает расти и возможно в будущем у меня будет ещё множество поводов для неё, но я начинаю сомневаться, что будут дела и вещи, которыми я смогу гордиться. Мне не давали выбора, когда вынуждали принять свою суть. Да, осознав, на что я в действительности способен, я возжелал большего. Гораздо большего. Выбор сделали за меня, альтернативой была смерть, но сейчас уже было слишком поздно что-то менять.

Я не прошу снисхождения, просто потому что меня вынудили стать таким, поскольку полностью отдаю отчёт своим действиям. Выбор был сделан за меня, но главное что выбор был сделан. Остальное не имеет значения. Теперь только я и только я сам творю свою судьбу, а значит и мои свершения, какими бы они не были в итоге, принадлежат только мне. И только я отвечаю за них. Так что, если кто-то захочет привести меня к ответу за то, что я сделал или сделаю в будущем, вперёд! Я вас жду. Пока не поздно. Остановите меня.

* * *

— Берлин, — довольным голосом произнёс оборотень, — город в котором я давно уже не был.

Мы как раз въезжали на территорию столицы Германии, когда-то поделённую между двумя сверхдержавами прошлого. Главный город Евросоюза соответствовал своему статусу. Красивый, богатый, и с недавних пор заполонённый выходцами с африканских стран, что сразу стало заметно, стоило нам только проехать в самое сердце мегаполиса.

Мы двигались по самому настоящему гетто. Люди здесь жили прямо на улицах в огромных палатках, сооружённых из всякого хлама, бараках и прочих хижинах. Всюду шастали мигранты из Ближнего Востока, подозреваю, коренные граждане этой страны просто побаиваются соваться в такие места. Это, кстати говоря, и была главная причина, почему мы решили остановиться именно здесь. Ну, и знакомый Игоря, в гости к которому мы сейчас и ехали.

— Долго нам ещё? — спросила мрачная Таня, без особого энтузиазма поглядывая в окно, за которым было видно лазающих прямо в мусоре детей. Уборкой таких мест, похоже, тоже занимались редко.

— Почти приехали, — всё так же весело ответил ей Игорь, — минуть десять ещё, если в пробку не попадём, конечно.

Я хмыкнул, про себя думая, что вряд ли здесь вообще бывают пробки. Сами местные обитатели редко имеют возможность обзавестись собственным транспортом. Легально, во всяком случае, мошенников, воров и прочих маргиналов здесь собралось, наверное, больше чем в остальной части Берлина. Настоящая клоака, в которой нам будет просто затеряться, даже, несмотря на то, что мы белые.

Солнце уже клонилось к закату и на улицах шастало много молодых парней определённой наружности. Как раз рядом с одной такой тусовкой мы и остановились, после чего я выполз с заднего сидения и стал ходить туда-сюда, разминая ноги. Шутка ли, столько часов просидеть в этой консервной банке.

Толпа угольно-чёрных мужиков заметно заинтересовались, когда из машины вышла Таня. Они стали о чём-то громко разговаривать на одном из своих отсталых диалектах и похабно смеяться, периодически бросая в её сторону сальные ухмылки.

— Игорь, где ты там, давай уже зайдём к твоему другу. — позвала девушка, явно желая поскорее уйти из зоны видимости мерзких дикарей.

— Погоди минутку, Танька, — оборотень провозился ещё полминуты, зачем-то ковыряясь в бардачке, но вскоре закончил и, выйдя, заблокировал автомобиль, — всё, можем идти.