Кровь Троянского коня

Уго, я забыл упомянуть, в то время был вынужден покинуть и Испанию, так как его супруга, женщина благочестивая и подарившая моему брату в общей сложности восьмерых детей, скончалась, производя на свет девятого. Однако кое-кто из сановитых и влиятельных недругов Уго обвинил его в том, что он извел супружницу свою при помощи черной магии и тонкого индейского яда. На свет были вытащены полузабытые обвинения Уго в ереси, он был вынужден, как когда-то, спасаться бегством из Французского королевства. Мне неизвестно, что случилось на самом деле, я знал, что Уго способен на убийство, однако на убийство в схватке с врагом, а не на подлый поступок.

Ему пришлось бежать под покровом ночи из испанской столицы, я не имел о нем в течение нескольких лет никаких сведений. Дети его были предоставлены попечению родителей его скончавшейся жены, причем старый гранд сказал, что не желает когда-либо встречаться с Уго – ни на этом свете, ни на том.

У меня было слишком много дел в только что отстроенном монастыре, чтобы забивать себе голову проблемами Уго. Матушка, которая промотала все вновь обретенное состояние, снова жаловалась мне на полное безденежье и, приходя ко мне в монастырь иногда по три раза на дню, горько плакала, пеняя на мое жестокосердие. Я как мог помогал ей, пытаясь наставить бедную женщину на путь истинный. Она же была, как обычно, полна нежных слов по отношению к Уго и проклинала меня, называя сушеным монахом и лицемерным ханжой. В конце концов замок наш был продан за долги, и матушка вытребовала у меня право обитать в одной из келий за полный счет монастыря.

Однажды, не выдержав ее постоянных упреков, я впал в гнев и воскликнул неподобающим тоном:

– Матушка, вы совершенно несправедливы ко мне. Уго, зная о вашей нужде, нимало не заботится о вас, более того, уже почти четыре года он не подает о себе ни единой весточки, и никто не знает, жив ли он или уже мертв. Я же забочусь о вас, позволил жить в монастыре, хотя это полностью противоречит нашему уставу, а вы воротите свое сердце от Господа! Вы твердите все время только об одном человеке – об Уго, Уго, Уго! Да будь он неладен, этот Уго! >Конечно, я позволил себе лишнее, мое богохульство в святых стенах монастыря никак не может быть оправдано, даже тем, что я в который раз был вынужден выдерживать невыносимое для меня сравнение с братом, причем не в мою пользу.