Кровь в пыли

Только я подвожу своего ребенка.

И именно в тот момент, когда я истекаю кровью сгустком размером с горошину, наблюдая, как он плывет по красному морю в туалете, я действительно ломаюсь. Это тот момент, который меняет все, он дает мне понять, что хотеть их убить — это нормально.

Я подвела своего ребенка.

Но я не подведу себя.

Я шагаю к деревянным воротам Годфри в окружении арийских братьев. Не сводя глаз с двери, я чувствую себя увереннее с каждым шагом.

Они позволили мне свободно пройти, потому что они в шоке.

Потому что они знают, кто я.

И поскольку они не могут убить меня — Годфри хочет сделать это сам.

Когда я достигаю края мощеной дорожки, ведущей к его входу, меня отталкивает толстяк в грязных «Левисах» и с белым женоколом.

— Теперь, что, черт возьми, ты думаешь, что ты делаешь?

— Он хочет, чтобы я была жива, — спокойно говорю я, подбрасывая мячик от стресса вверх и вниз на ладони. — Спроси его сам. Скажи ему, что Прескотт здесь. Одна и готова к разговору.

Я надеюсь, что Нейт держится подальше от этой сцены, но знаю, что он в ярости от того, как я поступила. Я даже не спросила его, прежде чем ворваться в дом Годфри, и теперь я стою перед шестью крепкими мужчинами, похожими на нацистов. У всех бритые головы и синие выцветшие татуировки по всему телу. Их лица изображены с яростью. Жизнь подвела их, и они подвели жизнь. Это ловушка 22, но я не испытываю к ним никакой симпатии. У всех нас есть демоны. Настоящие бойцы приковывают их к яме своих темных душ.

— Глупая сука, — выплевывает один из них, и его мокрота приземляется прямо рядом с моим сапогом. — Думает, что может командовать нами. Твою богатую задницу изнасилуют, если ты не заткнешь рот.

— Спроси Годфри. — Мой подбородок поднят, мой крутой фасад выставлен на всеобщее обозрение. — Я здесь, чтобы собирать деньги. Он думает, что все наоборот, и преследует меня уже несколько лет. Лучше не заставляйте его долго ждать, иначе ваши головы будут на его тарелке сегодня вечером.

Это заставляет их хихикать. Они настолько тупые, что принимают мой маленький рост за слабость. Мне все равно. Я не осмеливаюсь обернуться, чтобы проверить Нейта. Если я хотя бы шевельнусь в его сторону, они попытаются увидеть, кого я ищу. Скорее всего, они уже знают, что мы с Нейтом должны быть вместе. Вот почему они согласились присматривать за Годфри в первую очередь.

Наконец, один из них, высокий мужчина с густой светлой бородой, подносит телефон к уху.

— Она здесь. — Его тон обрезан. — Одна. Я посылаю четырех парней, чтобы осмотреться и попытаться найти его.

Мой живот скручивает от боли.

Беги, Нейт. Это не твоя война.

Хотя больше всего меня ранит моя глупая гордость. Я сама попала в эту ситуацию, потому что больше заботилась о том, чтобы погубить Годфри, чем о том, чтобы дать нам с Нейтом начать все заново. Когда бородатый парень ведет меня в глубину переднего двора Годфри, меня осенило. Если мы выберемся живыми, я так много хочу показать и сделать с ним. Я хочу воссоздать все те счастливые моменты, которые не дали мне сломаться. С ним.

Посмотреть с ним душераздирающую пьесу в театре.

Есть фисташковое мороженое под солнцем.

Океан разбивается о наши песчаные пальцы.

Первые свидания.

Мокрые поцелуи.

Пережить все, что давало мне надежду. С. Ним.

Не убегая, его голос эхом отдается в моей голове, когда распахиваются двойные двери особняка Годфри. Но в погоне за свободой .

— Прежде чем она войдет в дом, проверьте ее на наличие оружия. — Голос Годфри доносится со второго этажа, когда мы достигаем порога, вместе со слабыми звуками «Девятой симфонии» Бетховена. Годфри и Кэмден большие любители классической музыки. Я осматриваю его фойе. Это все, что я ожидала, что это будет. Большой и построенный, чтобы пугать, мраморными полами, антикварной мебелью и пустым эхом дома, который так и не стал настоящим домом.

Мы все прячемся за стенами, которые отчаянно пытаемся сломать.

Единственная персонализированная вещь здесь — это жуткий портрет его и его сына, что-то размером со стену посреди гостиной. Годфри стоит над сидящим Кэмденом, с гордостью сжимая его плечо. Они оба смотрят прямо на того, кто их нарисовал. Оба в темно-синих костюмах.

Их взгляды. На заднем плане играет хор. Неприятная дрожь пронзает меня.

— Ты слышала этого человека. Руки в стороны.

Я делаю то, что говорит мне Арийский Брат, хотя мои мысли находятся в другом месте. Меньше месяца назад меня обыскивал Нейт. Но даже тогда, через три минуты после начала наших отношений, я знала, что в нем было что-то другое.

Нет ничего особенного в Арийском Брате. Он варварский дикарь, как и все мужчины в моей жизни. Кроме одного.