Кровь ведьмы

…Въехав в деревню, Соня услышала крики и плач, раздававшиеся из домов. Это жители деревни оплакивали свою несчастную долю и своих бедных детей. Девочка показала спасительнице свой дом.

Когда они вошли, их никто не встретил. Казалось, все покинули это скорбное жилище. Вдруг из глубины дома донесся приглушенный стон. Поспешив, Соня оказалась свидетельницей странного застолья. Вся семья собралась то ли ужинать, то ли поминать своего ребенка. Все молчали, и только мать, не в силах сдерживать свое горе, протяжно стонала.

— Мама! Мамочка! — Девочка бросилась к ней.— Не плачь. Я вернулась к тебе.

Женщина, отшатнувшись в первый момент, схватила дочь и крепко прижала к себе, еще не веря в свое нежданное счастье. А девочка, вырываясь из объятий, указывая на Соню, затараторила:

— Это она, она спасла меня. Меня и вас всех. Нет никакого проклятья!

Соню обступили. Вопросы сыпались со всех сторон. Кто-то побежал обрадовать соседей. И вот уже по всей деревне шел шумный веселый праздник. Родители проданных детей тоже радовались. Ведь теперь они знали, что дети их живы, а не сожраны страшным чудовищем.

Соня прожила среди поселян несколько дней. За это время на нее было излито столько благодарности, внимания и всеобщей любви, что девушка очень устала. Осторожно, чтобы никого не обидеть, она сообщила о своем скором отъезде. Тогда ей стали приносить подарки, и Соня поняла, что если так пойдет и дальше, то ей придется купить повозку.

Запасшись провизией и поблагодарив всех, девушка покинула гостеприимную деревню. Отец девочки, Шаруз, провожая Соню, сказал:

— Милостивая госпожа, мне нечем по достоинству отплатить тебе. Те жалкие крохи, что ты приняла от нас, несоизмеримы с нашей благодарностью. Но позволь дать тебе совет. Я не всегда крестьянствовал. В былые времена я нанимался в охрану и сопровождал караваны. На одном из переходов судьба свела меня с кхитайцем До Юнем. Я до сих пор считаю его своим ближайшим другом. Будешь в Лагоше, остановись в его таверне. Он необыкновенный человек, над ним простерта рука богов. А если тебе понадобится помощь, любая помощь, только скажи ему, что за тебя просит Шаруз, и ты получишь все, что тебе понадобится.

Соня молча улыбнулась в ответ, поправила подаренную крестьянином войлочную шапку и послала лошадь вперед. Но имя — Ло Юнь — запомнила.

* * *

Через два дня Соня подъехала к крепостным стенам Лагоша. Еще издали было видно, как искрятся в лучах уходящего солнца, издалека кажущиеся игрушечными, позолоченные башенки храмов. Они сверкали, как полированные доспехи стражников, день и ночь стерегущих свой город. У ворот Лагоша Соня оказалась уже поздним вечером, когда последний лучик солнца вспыхнул на мгновение в бойнице сторожевой башни и погас, чтобы завтра опять осветить великолепный город, город торговцев, ремесленников и ловцов удачи. Девушка нетерпеливо подгоняла Ману, рассчитывая въехать за крепостные стены уже сегодня, но ее надежды разрушил громкий скрип закрывающихся створок ворот. И еще этот скрип развеял в прах Сонины мечты о душистой ванне, мягкой постели и сытном ужине у горящего камина. Значит, придется и эту ночь провести под открытым небом у костра, а вместо тонких, пахнущих лавандой простынь удовольствоваться дорожным плащом.

Соня осмотрелась — не одна она осталась перед закрытыми воротами. Караваны купцов и таборы кочевников разместились под стенами города. Все старались расположиться поближе к речке, которая текла через город. Путникам надо было напоить животных, смыть с себя дорожную пыль и набрать воды, чтобы приготовить незамысловатый походный ужин. Кочевники, привыкшие считать любой короткий привал своим домом, уже поставили легкие палатки и разложили костры. В котелках, подвешенных над огнем, булькала, распространяя приятный аромат, похлебка.

Соня решила, что безопаснее переночевать у костра кочевников, чем рядом с тюками богатых купцов. Мало ли что может ночью случиться. Разбойники, бывало, нападали на караваны и прямо у городских стен. Налетят, похватают, что под руку попадется, и исчезнут во мраке. Городская-то стража до утра из-за стен носа не высунет. А охранники караванщиков наверняка напьются, отмечая удачный переход. Соня стреножила Ману и пустила ее пастись на лужайку у берега, а сама направилась к ближайшему табору. И вскоре она, поделившись своими припасами, уже, обжигаясь, ела горячую баранину. А потом, поплотнее завернувшись в свой темно-синий плащ, улеглась поближе к догорающему костру и спокойно уснула. Людской говор постепенно умолкал, палаточный лагерь затихал. И в наступившей тишине стало слышно, как за стеной стражники бьют деревянными молотками по металлическим тарелкам, оповещая жителей, что настала ночь и они должны покинуть улицы.