Кровь времени

В девять утра жара была уже такой сильной, что европейцы выходили из дому с зонтиками в руках. Джереми Мэтсон заплатил драгоману, чтобы тот сопровождал его в кварталах Эль-Аббасия и Эль-Гамалия: хотел восстановить последовательность перемещений Азима в этих районах накануне их несостоявшейся встречи. С помощью своего гида и переводчика он задал тысячу вопросов, мало-помалу реконструируя действия и выясняя намерения коллеги. Джереми долго говорил с имамом, который сопровождал наблюдателей прошедшей ночью. Имя духовного лица быстро достигло ушей англичанина. Детали ночного бдения, весьма походившего на облаву, теперь знали все обитатели Эль-Гамалии. Жители были также в курсе того, что инициатор этого предприятия — арабский детектив — пропал, и это заставляло многих крепче держать язык за зубами.

Мэтсон умел, однако, быстро подобрать ключи к каждому опрашиваемому: уговаривал, подкупал или даже применял силу в разумных пределах, если это было необходимо. Халиль, который нес вахту на крыше вместе с Азимом, по его требованию присоединился к беседе. Имам и молодой араб сумели полностью восстановить события той ночи, рассказать о плане Азима, о том, как он отреагировал на сигнал испуганного наблюдателя, находившегося в одном из южных кварталов Эль-Гамалии. Доброволец заметил, как Азим приближался к нему, но не смог долго следить за его передвижениями. Детектив углубился в лабиринт улочек и уже не вышел назад. К восходу солнца все наблюдатели разбежались, полагая, что гул снова совершила нападение, на этот раз на взрослого мужчину.

Выходя из мечети, Джереми знал две вещи о гул: описание ее внешнего вида, которое Азим впопыхах сообщил ему по телефону, и то, что ее логово находится в подземелье где-то в южной части Эль-Гамалии. Мэтсон поспешно вернулся в свой вагон, где принял душ; прохладная вода не смогла до конца смыть едкий пот, из-за которого одежда прилипала к коже. Тоска по-прежнему сжимала сердце, голова болела почти с такой же силой. Он взял телефон и позвонил секретарю Кеораза: хотел еще раз услышать, как звучит его голос, знать, что тот делает в настоящий момент. Он больше не мог выпускать его из виду. Детективу объяснили, что в настоящий момент соединить его с господином Кеоразом невозможно. Джереми настаивал, представившись следователем полиции. Тогда секретарь рассказал, что его работодатель находится в городе: отправился по магазинам, чтобы сделать сюрприз жене, и должен вернуться через два часа. Мэтсон повесил трубку, не добавив больше ни слова. Он раздразнил змею и теперь должен терпеть ее укусы. Дыхание его пресеклось, стоило представить угрюмую физиономию Кеораза в тот момент, когда он дарит Иезавели новое платье. Как такое вообще могло произойти? Он встал, чтобы налить себе стакан, но передумал: сейчас для этого неподходящий момент. Он может сделать кое-что получше.

В начале вечера Мэтсон отправился на полицейский пост, расположенный на берегу Нила. К этому часу душевная боль утихла. Он попал от Харибды к Сцилле — меньше часа назад к нему пришла печальная новость: Азим найден в одной из гробниц некрополя калифов. Джереми прибыл на место. На протяжении всего пути он сидел откинувшись назад; глаза закрыты, лицо безмятежное. Не сказав ни слова, он прошагал по песку до старинной постройки, частично обрушившейся, и вошел внутрь того, что некогда было залом.

Заходящее солнце освещало центр комнаты через большие отверстия, где не было окон. Лучи его падали на красные лужицы, заставляя их ярко блистать. В косом свете кристаллики песка переливались оттенками розового, оранжевого и алого цветов.

Азим полулежал-полусидел на коленях в позе молящегося. Он зарылся лицом в землю так, что на поверхности были видны только темные волосы на макушке. Руки его оказались связаны за спиной тросом, потертым, но все же достаточно прочным для того, чтобы мужчина не смог его разорвать. Штанов на нем не было; деревянный кол диаметром с рукоятку лопаты пронзил Азима между ног. Часть бруса покрывало белое пенистое вещество; не до конца засохшая кровь залила ноги и бедра. Противоположный наконечник кола был смят и покрыт трещинами, образовавшимися в результате сильных ударов. Обстоятельства смерти Азима не вызывали никаких сомнений: в его тело через задний проход ударами молота вбили деревянный кол. Предварительно кол обмазали мылом, чтобы он мог пройти настолько далеко, насколько позволяло расположение внутренних органов. Это была медленная и невыносимо мучительная смерть.