Кровь за кровь

Зверь принялся рыть передними лапами землю, намереваясь проделать ход под фундамент. Волк рыл долго, стало уже светать и так рассвело, что было отчетливо видно каждую яблоню в саду. Уже просыпались жаворонки, ветер поменял направление и донес запах волка в станицу. Собаки учуяли его смрадный дух и подняли дружный истеричный лай. Волк почувствовал, что если он даже с удвоенным рвением продолжит рытье, ему не успеть добраться до лошади. Чутье подсказало ему отложить это дело до следующей ночи.

Зверь пробежал садом, прополз сквозь колючую проволоку и крупными прыжками понесся к своему логову, желая скрыться в балке еще до восхода солнца. Но солнце взошло раньше, и, уставившись на малиновый шар, волк зарычал и щелкнул зубами. После этого зверь побежал к уже недалеким кустам, росшим по краю обрыва, нырнул в них, спустился вниз, к ручью, обвалив при этому проросшую корнями трав глыбу жирной земли. Серой тенью хищник заскользил в камышах, пробираясь к логову, к голодной самке.

Утром, открыв глаза, Юрий увидел, что Катя уже оделась. При дневном свете она казалась не такой привлекательной. На лице у нее были подозрительные красные пятна. К тому же, как ни молода была девушка, после ночи под глазами у нее стали отчетливо видны темные окружья, какие обычно бывают у печеночников или беременных женщин.

Юрий потер щетинистый подбородок. Вот причина красных пятен. Возможно, темные круги вокруг глаз ость и у него — он тоже уже далеко не мальчик.

— Ну, я пойду, мне еще надо по хозяйству управиться, — проворковала Катя, склонившись над Юрием для нежного прощального поцелуя.

— Вечером будешь? — осторожно спросил Терпухин.

— А ты хочешь?

Вместо ответа Терпухин выразительно посмотрел на девушку.

— Тогда буду, — улыбнулась Катя, — в любом случае буду, даже если ты не хочешь.

После ее ухода Юрий долго нежился в кровати, потом встал, обошел свои владения и за сараем, в котором стояла лошадь Мадонна, неожиданно наткнулся но горку свежей земли. Подойдя ближе, Терпухин обнаружил следы то ли собаки, то ли волка. Заглянув в вырытую нору, хозяин хутора подумал, что, вероятно, какой-нибудь бродячей собаке захотелось проникнуть в сарай и чем-нибудь поживиться.

Успокоив себя Юрий принялся за другие дела.

Логово волков располагалось в яме, из которой когда-то люди брали глину. Со временем туда насыпалось много листьев, она обросла мхом. В яме валялись кости и бараньи рога, которыми играли волчата. Они уже проснулись и сосали мать, жалобно взвизгивая. Волчи приподнялась, глядя на самца. Она была очень тощей — кожа да кости, и в ее глазах мерцал голодный огонь. Волк отвернулся и улегся в стороне. Волчица встала и прошлась по яме. Волчата попадали на землю. Их голодная мать подошла к старой берцовой кости лошади и принялась грызть ее.

Волчицу мучил голод, ей хотелось броситься на самца и разорвать его. Уже несколько ночей подряд он не приносил добычу. Волчата тыкались носами в землю, потом стали кусать друг друга за уши. Они разыгрались, начали повизгивать, и волчица ударом лапы утихомирила их.

Солнце поднималось все выше и выше и вскоре заглянуло в яму. При блеске солнца мох казался изумрудным. Обиженные волчата несмело подошли к матери, и двое, немного пососав тощие соски волчицы, уснули. Третий уже не смог сосать. Волчица чувствовала, что, если самец не найдет хоть какую-нибудь поживу, этого волчонка ждет участь его заморенного голодом братца.

Солнце палило все нещаднее, а волк вспоминал, как рыл землю. От голода он щелкал зубами и набрасывался на старую лошадиную кость, остервенело грыз ее, воображая, что это нога той лошади, которая Пыла в сарае.

Едва стемнело, волк выскочил из ямы и побежал и камыши, через которые он обычно выходил на охоту. Камыши изредка начинали шевелиться, шурша друг о друга.

Выйдя из балка, волк огляделся. Ночь была темная, безветренная и теплая, какие обычно бывают в начале июня. Звезды светились только с северной стороны; большая же часть неба с юга была затянута теплыми тучами, которые словно сами по себе, без ветра, ползли на север и никак не могли затянуть все небо. Воздух Пыл теплым и влажным. Еще дальше на юг земля слипалась с небом, и там царил непроницаемый мрак, изредка озаряемый непонятными всполохами.

Равномерные ночные звуки, шорохи камыша, вскрики ночных птиц да далекий гул самолетов прерывались изредка то далеким лаем станичных собак, то писком мышей.

Как и в прошлую ночь, голодный зверь прибежал к станице, но потом свернул к хутору, к наполовину прорытому ходу. Хищник намеревался докопать его до конца и напасть на добычу. Волк смутно догадывался, что нору мог обнаружить человек, поэтому подходил к хутору очень осторожно. Он вздрагивал от малейшего шума, его пугали яблони с распростертыми ветвями, похожие на матерей, встречающих своих детей, темные пни, издали похожие на присевших людей. Но предосторожность оказалась излишней. Следов че