Кровь за кровь

— Ладно, Терпухин, — еле держась на ногах, пробормотал Бузуев. Водка сильно подействовала на него — Слушай внимательно! Я обо всем уже позаботился Тебе необходимо будет просто отдать заявку, уплатить первичный взнос за участие в аукционе и вовремя поднять свой номерок. А теперь надо рвать отсюда когти, забиться на ночь в какую-нибудь дыру и расслабиться.

Приятели допили водку, вывели из гаража автомобиль и поехали в сторону Москвы.

— Поедем к моему другу. Перед делом нам надо расслабиться, — сказал Бузуев.

— По-моему, ты уже хорошенько расслабился. А я не могу себе это позволить.

— Ты сам на себя не похож.

— Почему?

— Не знаю. Странный вид у тебя.

— А это потому, что я в твоем самом шикарном костюме, — улыбнулся Терпухин.

— Зачем ты надел мой костюм?

— Потому что так я чувствую себя богатым. А вдобавок я за рулем настоящего японского автомобиля…

— Эту «мазду» я подарил бывшей жене… Приехал, подарил, а она меня выставила. Так поступаем только мы, русские.

— Ну да, «мазда» восемьдесят девятого года. Сколько она стоит — пятьсот, восемьсот долларов?

— Триста, Юра. Знаешь, есть такой город Измаил. Так вот. Громадные сухогрузы тащатся через Индийский океан, через Красное, Средиземное, Мраморное и Черное море…

— Ты забыл Эгейское, — вставил Терпухин.

— Да, Егейское… — согласился Бузуев. — Так вот, пересекают океанические сухогрузы моря и океаны, чтобы причалить в порту города Измаил. И вот, если у тебя есть знакомый капитан, ты выпиваешь с ним бутылку коньяку и берешь пять «мазд» по триста баксов штука и гонишь их в Москву, где отдаешь оптом по тысяче баксов. Прибыль — три с половиной тысячи. Минус пол тысячи на накладные расходы. Чистая прибыль — три тысячи долларов. Идешь в кабак и за неделю просаживаешь.

— За неделю?

— Есть, Юра, такие девочки, которые берут за ночь пятьсот баксов. Высший класс! А когда я гонял другие модели, отделанные кожей, со встроенными стереосистемами, я позволял себе кое-что и похлеще! Да, мы должны да завтрашнего утра поменять автомобиль…

— Это почему?

— Для понта. Кто захочет иметь дело с клиентом, если он приползет на подобном трехсотдолларовом драндулете? Нам нужен лимузин. Впрочем, я знаю, где его раздобыть.

— И где же?

— В бюро ритуальных услуг.

— Ну ты даешь!

— А что? Сменим номера, а занавесочки там уже есть… Чем не представительский класс? Кроме того, он хорош еще тем, что стекла у него бронированные.

Аукцион должен был состояться на уже знакомой Терпухину и Бузуеву конно-спортивной базе. Приятелям пришлось изрядно пофантазировать, чтобы в достаточной мере изменить внешность. Бузуев нацепил парик, Терпухину пришлось приклеить небольшие усики. Шикарный «кадиллак», еще утром готовый участвовать в солидной похоронной процессии, довершил маскировку.

— Вот, смотри, Юра, — окинул Бузуев взглядом проходивших по гравийным дорожкам перед началом аукциона людей, — это все бандиты, спекулянты, беззастенчивейшие авантюристы всех мастей, сколотившие себе состояния самыми грязными способами. Теперь их интересуют лошади, попугаи, удавы, крокодилы… Меня от этих упакованных господ воротит, плеваться хочется.

— Так ты поплюй, — иронично сказал Терпухин, зорко вглядываясь в лица. К счастью, никого из знакомых он не увидел.

— У них плевательниц здесь нет, — вздохнул Бузуев, — а то бы я поплевал…

Приятели были вынуждены на некоторое время расстаться, чтобы Терпухин мог спокойно оформить все документы, необходимые для участия в аукционе. Спустя некоторое время они снова встретились, теперь уже в фойе перед входом в крытый манеж со стороны административного здания конно-спортивной базы. Интерьер фойе был шикарный.

— Ну как? — спросил Бузуев. — Все в порядке?

— Да, все нормально.

— Какой у нас номер?

— Двадцать восьмой.

— Хвоста не заметил?

— Вроде нет, все идет как по-писаному. А у тебя что?

— Черт, Калинин здесь. Впрочем, этого и следовало ожидать, они своего не упустят. Уверен, что каждый четвертый из находящихся здесь — из ФСБ. Боже, сколько хозяева базы вложили сюда денег!

— Тебе здесь нравится? — спросил Терпухин, поигрывая аукционной табличкой с указанным на ней двадцать восьмым номером.

— Конечно. Они здесь купаются в деньгах. Одна эта люстра за тысячу баксов перевалит…

— Это и понятно, — сказал Терпухин, — надо же пыль в глаза пустить иностранцам. Их тут больше, чем твоих бывших коллег эфэсбэшников. Смотри, кажется, нас уже засекли…

— Засекли? — насторожился Бузуев. — Предлагаю пот что: болтать с женщинами. Их тут предостаточно.

— Ну, тебя опять бросает в блуд, — пошутил Терпухин. — Ладно, иди подбей клинья вон к тем девочкам, а я тебя поддержу.

Бузуев, словно бабочка, подлетел к двум длинношеим, что-то оживленно обсуждающим матронам.

— Девочки, — сказал он, — у вас есть ручка?

Матроны переглянулись. Одна из них посуровела, а другая приветливо произнесла:

— У меня нет даже кармана.

— Мне карман не нужен. Ручку можно?

Дама отрицательно покачала головой. Бузуев с досадой щелкнул языком и направился к другой группе женщин. Терпухин перехватил его.