Кровавая гостиница

– Не успеваем мы окончить дело, как все барыши перетекают в ваши карманы… и все! Зарыты, упрятаны, исчезли навеки! Никто не видит, не знает, где они! К чему же нам стараться, работать, приобретать, обманывать свет, уворачиваться от правосудия, рисковать жизнью? Мы ничего не получаем, только таскаемся как наемники, из компаньонов вы превратили нас в прислугу, людей превратили в марионеток. Оставайтесь, если хотите, насиживайте добытое, как курица яйцо, пока жандармы не накроют вас над ним. Мы же уберемся отсюда, потому что хотим наслаждаться всеми радостями жизни… и денег нам занимать не придется!.. Наследство отца, пятьдесят тысяч франков от бывшего маркиза, еще одна от разъездного торговца, не считая прочих операций! Куда вы все это дели? Ну, отвечайте же! Никто не собирается отнимать вашу долю, но нам необходима наша, черт меня побери!..

Близнецы одобряли и поведение сестры, и ее слова. Старший не шелохнулся. Старуха трактирщица хранила молчание. Марианна лезла из кожи вон.

– Слушайте, мать, — процедила она, — я дам вам добрый совет: не упрямиться и не держать под замком то, что принадлежит нам. Конечно, мы дети очень покорные, почтительные и нежные, но вспомните, что вы сами нас научили уважать жизнь человеческую не больше чем жизнь кролика или курицы…

И, притопнув ногой о землю, девушка продолжила:

– Там лежит не один молодой, здоровый и сильный, в чемодане которого не было и четверти того капитала, которым вы располагаете.

Ни один мускул не дрогнул на лице Агнессы Шассар. Она ничего не сказала, только поласкала ногой огромного пса, который дремал под столом. Колосс в ту же минуту издал глухое рычание.

– О! — расхохоталась Марианна. — Еще и это исчадие ада! Не беспокойте Тюрка понапрасну: мы его не боимся. — И, переглянувшись с братьями, она грозно прибавила: — Всех нас он не проглотит, а сегодня шум не страшен — будить некого.

Девушка уже встала, словно приготовившись к нападению; рука ее судорожно сжимала рукоятку длинного ножа. Франциск и Себастьян также поднялись со своих мест. Жозеф продолжал придерживаться нейтралитета в дебатах, угрожавших кровавой развязкой. И над этой семейной драмой раскинулось летнее небо во всей глубине своей темной лазури, сияя мириадами звезд сквозь листву деревьев, увешанных спелыми плодами.

Агнесса Шассар оставалась по-прежнему спокойной. Лицо ее сохраняло неподвижность мраморной статуи. Глаза этой женщины устремились на дочь и близнецов, но взгляд ее не выражал решительно ничего — в нем не было и тени тревоги.

– Дети мои, каждому свое, — произнесла она язвительным тоном, — вам хочется променять золото на удовольствия, мне же — прятать его в норе. Где эта нора — дело мое. Разберите по камню весь дом от чердака до подвала, изройте всю землю вокруг, но вы не найдете мой тайник, как не нашли мальчугана, который так озаботил тебя, Франциск, и тебя, Себастьян, что вот уже больше недели вы даже не спорите о своей прекрасной Денизе… Но будьте спокойны, я отвечаю за сохранность денег: я уж точно не истрачу их на побрякушки, и, надеюсь, они не уйдут со мной в могилу. Но подумайте, что если со мной случится несчастье — сегодня ли, завтра или несколько позже, — то вам, не зная, где я храню свои скромные накопления, будет достаточно трудно их разделить и приготовить под соусом своих фантазий. Моя дочь Марианна, рассуждающая не хуже законника, сейчас объявила, что я должна указать вам место, где находится клад. Но в молодости, видите ли, часто смотрят на все через очки с увеличительными стеклами… Впрочем, когда я воссоединюсь с моим мужем, вашим честным отцом, то каждый из вас получит достаточно, чтобы не умереть голодной смертью, если вы будете благоразумны. В эту минуту мне не требуется помощь Тюрка, хотя доброе животное готово придушить каждого, кто возымеет против меня дурное намерение. Моя тайна меня оберегает. Я стою денег. Таких берегут. Вы достаточно рассудительны, чтобы усвоить эту истину, не правда ли? А теперь вернитесь на свои места, закончим ужин и ляжем спать. Из-за вас мне пришлось, против обыкновения, говорить слишком много, и я сегодня особенно нуждаюсь в отдыхе.

Марианна и близнецы уселись, сраженные логикой матери. Ужин окончился в полном молчании. Вдруг девушка обратилась к Жозефу:

– А ты, понурый, что скажешь на это?

Но старший Арну повернулся к дому и вытянул шею, прислушиваясь к приближавшимся шагам. Потом, положив на тарелку обглоданную кость, произнес:

– Я скажу, что вот и Флоранс. Глядите и слушайте. Сейчас мы узнаем, куда подевался юный спутник торговца.

Флоранс действительно только что вернулась из домика сторожа, откуда ушла с приездом Филиппа Готье. Она обошла весь первый этаж гостиницы «Кок-ан-Пат», удивляясь отсутствию семейства, заглянула во двор, прошлась по саду и хотела было перейти в огород, но вдруг остановилась как вкопанная.

– Эй! Иди же скорее сюда, малютка! — весело крикнул ей Жозеф. — Мы здесь, на воздухе, под деревьями!