Кровавая гостиница

– К несчастью, вы обманулись в своих надеждах. Едва вернувшись во Францию, бывший маркиз куда-то испарился. Где же он может быть? Никто этого не знает. Ваш брат, которого власти прислали в наши края, чтобы он выяснил, куда подевался маркиз, знает не больше меня. Однако вы приказали валенкурскому фермеру доставить к вам сына, и он поспешил исполнить ваше желание. Письмо, которое вы получили две недели назад и разорвали в ночь объяснения с братом, сообщает о том, что мальчик оставил накануне семью своих кормильцев и отправился в Армуаз вместе с неким торговцем по имени Антим Жовар. Он возвращался домой, во Франш-Конте, и по пути обязался доставить к вам Жоржа. Они действительно вышли из Валенкура в назначенный день, но так и не добрались до Армуаза. Вы ждете и еще долго будете ждать, если настоящий друг, такой, как я, например, не придет и не скажет вам: «Дениза Готье, не хотите ли вы узнать, что стало с вашим ребенком?»

Сестра поручика слушала красноречивого трактирщика, ни разу не изменившись в лице, но, как только дело коснулось ее ребенка, маска равнодушия уступила место воодушевлению и надежде. От самоуверенной гордячки не осталось и следа, и теперь перед Жозефом стояла мать, которая дрожащим голосом спросила его:

– Вы знаете, что стало с моим Жоржем? Мой Жорж! Боже мой!

– Да, я знаю, — холодно ответил Жозеф Арну.

Тогда Дениза произнесла с мольбой:

– О, вы же скажете мне, где он, не правда ли, гражданин? Ради самого Неба, ради тех, кого вы любите! Не сердитесь на меня за мой холодный прием. Я, кажется, грубо отнеслась к вам. Я была несправедлива, глупа, я раскаиваюсь! Простите меня! Вы не злы, ваш отец был другом моего отца. Мой брат Филипп — ваш товарищ с детства. Флоранс была мне как младшая сестра… Вы же отдадите мне маленького Жоржа?.. Вы отдадите мне его завтра или позже, когда сочтете возможным? Вы отдадите его мне — хотя бы на один день — на один час, чтобы я могла обнять его, прижать к груди!..

Дениза сделала два шага вперед, сложив руки в мольбе; Жозеф отступил назад, проговорив:

– Хорошо. Не нужно так много нежностей. Вам отдадут вашего Жоржа.

– Когда? — спросила с волнением Дениза Готье.

– Когда мы переговорим об условиях, моя красавица.

– Об условиях?..

– Ну да, разумеется! Во всякой сделке есть две стороны. Главное — обо всем договориться.

Сердце Денизы было возмущено тем, что ей, матери, требовавшей назад своего ребенка, ставили какие-то условия, и она холодно спросила:

– Чего вы хотите?

– Вам это позже объяснят, когда вы немного успокоитесь, — ответил Жозеф.

Девушка задумалась. Ужас овладел ее существом, и через минуту она спросила:

– Однако, гражданин Арну, что будет, если я не смогу выполнить условия, которые вы поставите?

– Тем хуже для вас, красавица, — ответил Жозеф Арну.

– Если бы это касалось только меня одной…

– Да, — сказал крестьянин, — но тут замешан и ваш ребенок. Если вы откажетесь выполнить условия, вы наденете траур. Вы никогда больше не увидите своего сына.

– Никогда?

– Никогда!

Дениза сделала шаг вперед и, словно не веря своим ушам, повторила:

– Вы говорите, что я никогда не увижу сына?

– Никогда, — равнодушно ответил Жозеф.

Взгляды их встретились. Дениза Готье, нахмурившись, проговорила:

– Берегитесь!

Арну, ухмыляясь, спросил:

– И чего же?

– Есть законы, есть судьи! Они отнимут у вас ребенка, которого вы украли.

– Обратитесь к ним, если осмелитесь.

Дениза опустила голову, а Жозеф продолжал:

– Обратитесь, если хотите, к гражданину Тувенелю — близкому приятелю жандармского поручика, или лучше к нему самому — к Филиппу Готье, вашему брату. Заявите им: «Я солгала, сказав вам, что незаконнорожденный сын Гастона дез Армуаза умер. Он жив, и я — его мать. Его похитили, и я требую его назад. Мне нет дела до публичного позора! Что мне имя, которое я ношу, имя честного, храброго солдата? Мне нипочем скандалы и сплетни, шум и свист вслед. Один гражданин прячет моего сына у себя. Я требую, чтобы вы арестовали его, судили по закону и посадили в тюрьму».

Жозеф замолк и принялся пожирать взглядом Денизу, подавленную горем…

– Разве не так вы хотите поступить? — спросил он.

Сестра Филиппа отрицательно покачала головой, и Арну вновь заговорил: