Кровавая графиня

Пандурский капитан молча выслушивал выкрики Фицко и все более сочувственно взирал на измученного старика и перепуганную девушку. Хотя сердце у него давно уже очерствело, благородство не совсем еще выветрилось из него. Он не в силах был спокойно наблюдать эти мучения.

— Ступай, старик, — сказал он, — и собери свою известь, телегу оттащи в сарай, а лошадку загони в стойло. Не забывай, что известь дается тебе тяжким трудом, а телега с лошадкой и вовсе не твои.

Лесник ухватился за слова капитана, как утопающий за соломинку. И тут же пошел к выходу.

— Я с вами! — воскликнула Магдула.

— Ну давай, давай, — ухмыльнулся Фицко и злобно покосился на капитана, ярясь, что тот вмешался в его игру. — Ступай! Но если не хочешь лишиться матери, воротись! Виселица ещё стоит!

Лесник с девушкой, пошатываясь, выбрались из горницы, словно с погоста, где только что похоронили своих дорогих. Девушку печалила потеря брата и страх за судьбу матери, старик оплакивал сына. Сына, который продал товарища и которого он должен вырвать из сердца.

Молча они спускались по косогору на дорогу.

Солнце весело взбиралось на небо и жарко улыбалось природе, просыпавшейся от зимней спячки. Дыхание весны согревало утренний воздух, на ветках щебетали птицы, почки наливались новым соком. Лишь на их души опускались холод и безнадежность.

— Слушай, Фицко, — возмущенно проговорил пандурский капитан, когда лесник со своей защитницей скрылись из глаз, — я не молод, изведал в жизни немало: был на войне, где люди хуже зверей, попал в турецкий плен. Но с таким злодеем, как ты, встречаюсь в первый раз.

— Скажите пожалуйста! Господин капитан разнюнился, ровно какая изнеженная барышня!

— Ни старик, ни девушка ничего плохого тебе не сделали, чтобы их так мучить! — напустился капитан на горбуна. — Но помни: не будешь относиться как положено к нашему хозяину, который обиходил и накормил нас, и еще станешь обижать Магдулу Калинову — тебе придется иметь дело со мной!

Да разве Фицко испугаешь?! Как раз наоборот. На него напало хорошее настроение.

— Ну-ну, господин капитан, — скалился он, — прежде всего вы — земан, из благородных. А коли вы земан, не пристало вам беспокоиться о леснике, самом что ни на есть распоследнем из слуг владелицы замка. А будучи пандурским капитаном, негоже вам заступаться и за сестру казненного разбойника!

— Я земан, это правда, — согласился капитан, — и предводитель пандуров. Но именно поэтому я не стану терпеть, чтобы кто-то в моем присутствии оскорблял старика и беззащитную девушку.

— Старика уступаю, хе-хе! Пусть будет по-вашему. Но вокруг девушки не суетитесь. Я-то знаю, что могу позволить себе по отношению к сестре казненного разбойника, и увидите, что я таки позволю себе!

— В моем присутствии ты ничего не позволишь себе и ничего не покажешь, запомни!

Оба были воинственно настроены. То и дело пытались вылезти из постели и встать на ноги. Но всякий раз такая боль поднималась в конечностях — у одного в руке, а у другого — в ноге, что оба валились на постель и умеряли свой пыл.

Капитан не мог надивиться, когда увидел, как изменилась Магдула Калинова после возвращения.

Следа не осталось от испуганной, робкой девушки. Она вошла в дом уверенная в себе, смелая. Решилась даже взглянуть на горбуна. Посмотрела на него с презрительным высокомерием. Фицко уж было открыл рот, чтобы продолжать свою злобную игру, но решимость его тут же погасла. Он увидел: перед ним уже не беспомощное создание — настоящий противник. И трусливо зажмурился, точно мышь, с которой играет озорная кошка.

— Ложись, Фицко, отдыхай, — сказала Магдула, — тебе силы понадобятся. Чахтицкая госпожа и колода уже ждут тебя не дождутся. Побыстрей поправляйся, чем позже воротишься, тем больше получишь палочных ударов. — И она звонко рассмеялась.

Фицко чуть не спятил от злости.

— Ты же настоящий герой! Всюду только и говорят о том, как ты сдался вместе со своими гайдуками, лишь бы сохранить шкуру! Передо мной хорохоришься, а как дело доходит до схватки, тебя окоротит любой разбойник!

— А я тебя окорочу!

Он сел, собираясь с силами.

Капитан напряженно следил за ним. Он тоже собирался с силами, чтобы при необходимости вмешаться.

— Ни с места, Фицко, — крикнула Магдула и сняла со скобы валашку, — не то разобью твою подлую голову!

Капитан спокойно вытянулся на постели. Он видел: девушка обойдется без его помощи. Но его презрительная улыбка подхлестнула Фицко. Он был вне себя от ярости. Улыбка капитана была последней каплей. Сделав неимоверное усилие, он соскочил с постели и с искаженным лицом шагнул к Магдуле.

Та не потеряла самообладания. Размахнувшись валашкой, со всего маху огрела его по горбу.

— Змея подколодная! — завизжал он и повалился на пол, но тотчас опять вскочил.

Тут и лесник начал его охаживать кулаками по физиономии, и горбун снова брякнулся на пол. Глаза его метали искры, он скрипел зубами и тяжко стонал.