Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

Роман заинтересовался рассказом Лэнни Митчелла. В этом наивном, поверхностном девятнадцатилетнем создании, каким была Патти Коломбо, он разглядел неограниченные возможности для манипуляций. Неизвестно, что им удастся от нее получить. Хорошая киска, само собой, но кто знает, что еще?

– Ты вроде говорил, что ее парень начальник большого магазина «Уолгрин»? – спросил он Лэнни.

Здесь Роман мог облизнуть губы, как голодный хищник, учуявший свежую падаль. А Лэнни с радостью продолжал размахивать этой падалью у него перед носом, дразня его обоняние. Лэнни надеялся, что Роман понимает, что ему самому от этой сделки хочется чего-то посолиднее какой-то подростковой киски. В отличие от Романа, Лэнни легко мог заполучить любую. И трахаться каждый будний день и еще дважды по воскресеньям исключительно благодаря обаянию. И он не мог не видеть, что Роман был другим. Зажатым, располневшим и вообще вялым, как рыба. Лэнни явно подозревал, что Роману, чтобы добиться секса, нужен кнут или пряник, Роман из тех парней, которым женщина даст только за что-то – работу, услуги, деньги. С Лэнни Митчеллом женщины трахались, потому что им это нравилось.

Лэнни хотел получить непыльную работу в округе Кук. Он устал торговать подержанными автомобилями. Он хотел респектабельности.

Как у его друга Романа.

Тем временем Фрэнк Делука был на грани.

Видимо, полностью «отъехав» от сдержанности в сексуальной жизни и от страха перед ее отцом, он купил большую немецкую овчарку по имени Дьюк.

– Мы сделаем пару отпадных снимков, – объявил он.

– Каких снимков? – спросила Патрисия.

– Тебя и собаки.

– Фрэнк, ты с ума сошел? Хочешь, чтобы я занялась сексом с псом?

– На самом деле тебе вовсе не обязательно заниматься с ним сексом, если не ты хочешь, – сказал он.

Патрисия уставилась на него. «Если она не хочет?»

– Все, что тебе нужно, это позировать, как будто ты собираешься это делать.

Он начал заряжать фотоаппарат.

– Давай раздевайся.

– Фрэнк, я не буду, – покачав головой, ровным голосом сказала она. – Это ненормально.

Делука пристально посмотрел на нее.

– Ненормально? Какого хрена ты говоришь о нормальности? – спросил он. – Патриш, а ты нормальная? А я? Будь я нормальным, бросил бы я ради тебя жену и детей? Будь ты нормальная, разве твой отец пытался бы меня убить? Патриш, нормальными люди называют себя, когда не совершают ничего выходящего за рамки нормы. Дорогая, будь мы нормальными, мы не были бы вместе. Даже если ничего другого тебе не понять, попробуй понять это. А теперь раздевайся.

Она продолжала колебаться, и Делука положил фотоаппарат и подошел к ней. В его действиях была не угроза, но расчет. В принуждении к сексу Фрэнк Делука толк знал.

– Джой сделала это ради меня, – тихо сказал он.

Патрисия не отреагировала.

– Патриш, Джой Хейсек мне никогда не отказывала. Она делала это с черными мужчинами, белыми мужчинами, женщинами, собаками – со всеми, с кем я хотел. Патриш, я не исключаю, что она любила меня больше, чем ты.

– Фрэнк, никто никогда не любил тебя больше меня, – сказала Патрисия. Она хотела добавить: «Ради тебя я организовываю убийство своих родителей. Возможна ли большая любовь?»

– Женщина, которая любит меня больше всего, – это женщина, которая больше всего для меня делает, – тихо сказал Делука. – Вот так я измеряю любовь.

Вопреки протестам разума, сердце и эмоции Патрисии взяли верх. Делука стоял перед ней как обезумевшая от страха, недоступная голосу разума полая человеческая оболочка, таким она его никогда не видела. Остатки рассудка он пытался сохранить посредством единственного все еще остававшегося в его распоряжении ресурса: одержимости сексуальными причудами.

И Патрисия чувствовала, что ей не остается ничего другого, кроме как помочь ему, когда он пытался помочь себе. Структура их отношений исподволь переворачивалась. Сначала мужчина учил девушку, теперь она, похоже, превратилась в женщину, помогавшую мальчику. Настолько Делука, по мнению Патрисии, деградировал. Он напоминал беспомощного ребенка, охваченного страхом неизвестности, умоляющего кого-нибудь обнять его и успокоить.

– Хорошо, Фрэнк, – сказала она и начала снимать одежду.

Патрисия как можно быстрее подготовила материал, который просил Лэнни Митчелл. Она чувствовала, что должна как можно быстрее снять давление с Делуки, в противном случае тот полностью расклеится. Почему-то она считала, что мужчина, некогда игравший в футбол в Пердью, мужчина, занимавшийся парашютным спортом, встретит невзгоды отважнее. Он испугался, едва услышав первые звуки голоса Фрэнка Коломбо, когда тот позвонил, чтобы договориться о встрече на парковке. А одно переживание жестокости этого инцидента, казалось, превратило страх в ужас, полностью парализовав сознание. Он напоминал человека, стоящего в шахте лифта в ожидании, пока тот опустится… и раздавит его насмерть.

Первой задачей Патрисии было остановить лифт.