Кровавая луна

— Отвратно. Но он справится. — Едва эта фраза слетела с губ Йеппе, он осознал, что так и есть, и это послужило ему утешением.

В кабинете было холодно, и Йеппе невольно стиснул зубы. И чего ж тут удивляться тому, что все болеют, если они сидят и работают при четырнадцати градусах.

КП увидела, что он весь продрог.

— Я уже позвонила и пожаловалась. С отоплением опять какая-то ерунда, и дырка в радиаторе вовсе ни при чем. Он ледяной. Мне обещали прислать мастера, но до сих пор никто не пришел. — Она вытащила из ящика стола очередную пачку бумажных платков и высморкала нос, после чего попросила Йеппе продолжить.

— Если Йоханнес является жертвой, вопрос заключается в том, у кого имеется мотив с ним расправиться? — Йеппе натянул рукава на самые пальцы, которые и вовсе закоченели.

— А его сожитель? Испанец. Нельзя ведь сказать, что Йоханнес Ледмарк представляет собой идеального мужа.

Родриго. Все может быть.

— Возможно. Но тогда при чем тут другие жертвы? Мы по-прежнему исходим из того, что преступник был один. Зачем Родриго понадобилось убивать Кристель Тофт? — Йеппе покачал головой.

— А что с исчезнувшей целительницей? — Глаза КП заслезились, и она с выражением отчаяния на лице потянулась за новым платком. — Она ведь напрямую связана с радиопрограммой, да?

— Да. И мне кажется, очень сложно игнорировать связь между всеми тремя жертвами. Хотя должен признаться, я в течение долгого времени не воспринимал эту связь всерьез.

— Связь через «Мэдс и Монополию»?

— Именно! При прослушивании одного из выпусков, в котором принимали участие все трое, мы в первую очередь сосредоточили свое внимание на трех дилеммах, заключавших в себе достаточно серьезные мотивы для мести. А Лулу Суй как раз являлась действующим лицом одной из дилемм. Там мать ушла из семьи и в скором времени погибла.

— И все же, я вижу, что-то тебя смущает?..

— Что-то всегда смущает. — Йеппе ухмыльнулся. — Почему Лулу Суй не убила Йоханнеса, когда он целые сутки находился на ее лодке? Они были одни, и никто не знал о его местонахождении. Она имела возможность залить в него много литров чистящего средства, и никто бы ее не остановил. Зачем же ждать и приносить корзину с дарами к двери его квартиры?

— Ну, могут быть причины, о которых нам ничего не известно. — КП жалостно захлюпала носом.

Йеппе помедлил, а затем сказал:

— Я еще кое-что никак не могу объяснить. Лулу Суй переехала в Копенгаген два года назад, примерно в то же время, что и ее отец с сестрой. И сразу же попала в общество людей, которых, судя по всему, собиралась прикончить, но почему-то ничего не предпринимала. Почему она убила их именно сейчас?

КП снова высморкалась.

— А что с папашей?

— У него алиби на вечер среды. Железное.

— А другие дилеммы? На кого вы еще обратили внимание?

— Миккель Хустед. Его юная возлюбленная наперекор его желанию сделала аборт. После этого их отношения развалились, Миккель Хустед совсем расклеился. Производит впечатление обозленного и неуравновешенного человека. Демонстрирует агрессивное поведение.

— Алиби имеется?

— На вечер среды нет. Он как раз находился неподалеку от музея, где проходила вечеринка. Насчет пятницы я выясню у Сары. Сайдании.

— Копенгаген — город маленький.

— Индустрия моды — среда тоже довольно ограниченная. Там все друг друга знают…

Дверь распахнулась, на пороге возникла запыхавшаяся Сара.

— Заложники в Фредериксберге! Звонили дежурные. Миккель Хустед, которого я вчера допрашивала, ворвался в жилище Оманнов на Смаллегэде и угрожает убить свою бывшую девушку и ее родителей…

Йеппе и КП одновременно вскочили со своих мест, так что их стулья загрохотали по полу. Они успели обменяться взглядами, прежде чем Йеппе бросился в коридор.

Наконец-то!

* * *

Смаллегэде была перекрыта у Дома Мёстинга, и недовольные автомобилисты цепочкой тянулись друг за другом бампер в бампер, прежде чем развернуться наконец на сто восемьдесят градусов через велодорожку, и, громко сигналя, лихо мчались обратно к Ратушной площади. Час-пик еще не наступил, однако в зимнее время истерия гораздо быстрее охватывала участников дорожного движения — темнело рано, и каждый ощущал, что его ничтожная жизнь расходуется на такое никчемное занятие, как поездки по городу.

Йеппе помахал полицейскому, который стоял у красно-белой заградительной ленты. Пуленепробиваемый жилет и скрещенные на груди руки лишь подкрепляли его авторитет. Им позволили проехать сквозь заграждение и припарковать машину у парикмахерской, в ста метрах от дома номер 41.