Кровавая луна

Две «Скорые» стояли, перекрыв собой проезжую часть, на которой толпились обычные полицейские в униформе с рациями, представители дорожной полиции, которые старались отогнать подальше любопытных зевак, а также патрульные с собаками, готовые в любой момент приступить к преследованию или выслеживанию. Еще две машины, стоявшие чуть подальше, свидетельствовали о том, что не обошлось без бригады немедленного реагирования. Йеппе и Саре пришлось пробираться вдоль ограждения сквозь толпу зрителей; люди снимали происходящее на мобильные телефоны и сажали детей на плечи, словно на представлении бродячего цирка.

Йеппе просканировал взглядом путь вплоть до самого здания и увидел желтый жилет, мелькающий на первом этаже в мастерской под квартирой семьи Оманн. «КООРДИНАТОР СПАСАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ, КОПЕНГАГЕН» — гласила черная надпись на задней части жилета. Йеппе узнал густые усы на почти детском лице, так и не вспомнив имени этого человека, однако понял, что координатор узнал его, а потому он пропустил вежливые формальности и сразу попросил изложить суть событий.

— По словам соседей, все началось около получаса назад. — Усатый говорил быстро и по делу. — Владелец небольшого ресторана, находящегося рядом с мастерской по ремонту мебели, позвонил нам, услышав громкие крики. Семья собралась к обеду — судя по всему, как обычно в это время суток, — когда к ним ворвался захватчик.

— Он идет на контакт?

— Мы через дверь попытались убедить его выслать нам мать семейства, но он не отвечает. Мы слышим, как он жутко орет на них. Кажется, он пьян. — Координатор кивнул кому-то, кто находился за спиной Йеппе.

— Понятно. Мы можем считать это преимуществом для нас?

— Посмотрим. Специальный отряд уже размещается в подъезде дома напротив. Если один из их снайперов возьмет его на мушку, у нас сложится совершенно иная ситуация. — Он махнул в сторону предполагаемого размещения специального отряда.

— А это не слишком большое расстояние? Они действительно смогут попасть в него из такой дали?

Они почти одновременно задрали головы и посмотрели на окна квартиры над конторой, ремонтирующей мебель. В тот же самый миг кто-то из находящихся внутри людей нанес мощный удар по одному из стекол, так что оно угрожающе задребезжало.

Миккель Хустед появился в оконном проеме, левой рукой он крепко держал перед собой в качестве живого щита свою бывшую возлюбленную. Порыв ветра растрепал ее светлые волосы, которые лезли в лицо им обоим. Парень покачнулся и дернул девушку в движении, похожем на танцевальное, чтобы удержать равновесие.

Лицо Лауры Оманн было бледное, но выражало хладнокровие, что делало девушку похожей на куклу с восковым лицом. На улице под ними воцарилась мертвая тишина, все сосредоточили взгляды на паре в оконном проеме. Из открытого окна послышались громкие женские всхлипывания.

Миккель Хустед обернулся на плач:

— Сейчас же прекрати это нытье! Я уже и так ничего не соображаю. — Он вновь повернулся лицом к улице, а затем так крепко стиснул Лауру Оманн в своих объятиях, что она, кажется, на мгновение утратила способность дышать.

Свободной рукой он вытер пот со лба.

— А вы немедленно убирайтесь по домам! Тут обычная семейная ссора. Мы сами разберемся.

Он посмотрел на молодую женщину, которую и не думал отпускать, в расчете на то, что она подтвердит его слова. Она никак не отреагировала. Так они и продолжали, покачиваясь, стоять на фоне окна. Молодая женщина и ее похититель со взглядом, преисполненным пьяной преданности. Затем Миккель Хустед наклонился к ней, чтобы запечатлеть поцелуй на ее устах, и невольно ослабил хватку. В ту же секунду Лаура Оманн вырвалась и убежала в глубину квартиры.

Координатор спасательной операции тут же дал сигнал выбить входную дверь.

* * *

Анетта Вернер в очередной раз посмотрела на часы и вытерла вспотевшие ладони о штанины. На часах было 13:47 — прошло ровно две минуты с предыдущего ее взгляда на часы. Впервые за девятнадцать лет работы в полиции Копенгагена она взяла больничный и осталась дома.

Вообще-то утром она проснулась довольно свеженькой, с почти нормальным пульсом. И если она решила остаться дома в разгар криминального расследования, то только потому, что после двух часов дня ей предстояло позвонить врачу и узнать результаты анализов. Она даже мысли не могла допустить, что будет находиться среди коллег в тот момент, когда узнает о предстоящем ей аортокоронарном шунтировании или о том, что она едва ли доживет до своего следующего, сорок четвертого, дня рождения.

Ей слишком повезло в жизни. Вот в чем проблема. Жизнь преподнесла ей все свои дары на блюдечке с голубой каемочкой — любовь, карьеру, железное здоровье, счастье. А теперь все кончено. Она исчерпала квоту. Даже крепкий ночной сон, который она всегда принимала как данность, оказался в прошлом.

Она проснулась в половине четвертого утра и не могла заснуть. Ночью зимняя тьма казалась непроглядной и вечной, и даже спокойное дыхание Свена, лежащего рядом, не могло прогнать ощущения тотального, всеобъемлющего одиночества.