Кровавая луна

— Да, он ведет опасную игру. Что-то еще тебя интересует? А то я уже пойду, дома ждет семья и старые-добрые ростбифы.

— Хорошая идея. Я передам информацию следователю Ларсену из моей команды, но не скажу, от кого получил сведения. Спасибо!

Йеппе нажал на отбой.

Он остался в машине, в темноте. Как в берлоге — уютно и в то же время как-то не по себе от пребывания в тесном замкнутом пространстве.

Мошенничество на высоком уровне — вот из-за чего погибли Альфа и Кристель? Если так, то какова конкретная причина? Вообще-то, у Альфы имелся гораздо более серьезный мотив убить Сёрена, чем наоборот, и при чем тут Кристель?

Мозг отчаянно пытался обработать новые сведения и связать их с уже имевшимися, но цельная картина никак не выстраивалась. Было много несоответствий.

Брошенный на запястье взгляд напомнил ему о часах со сломанным браслетом, покоящихся теперь в мрачной пучине канала. Но независимо от времени он решил бросить попытки искупить свою вину перед Ханной в связи с неудавшимся свиданием. Сейчас он даже не смог бы взглянуть ей в глаза. Злость на самого себя осела в желудке сырым комком теста, щедро приправленным муками совести, что отнюдь не уменьшало дискомфорта. Всякий раз при воспоминании о нежных прикосновениях обнаженной кожи и полуприкрытых устах Сары он ощущал пульсацию в нижней части живота.

«Don’t dip your pen in company ink»[38], как говорит Йоханнес. Сам Йоханнес не спешил следовать этому лозунгу, но оттого и знал не понаслышке, насколько полезен данный совет.

Йеппе захлопнул за собой дверцу машины и прошел через сад к входу в подвал. Посветил мобильным телефоном: никаких следов на снегу не было. Он спустился вниз на четыре ступеньки и взялся за ледяную ручку. Дверь открылась. Он посветил на дверную раму и замок, на этот раз изучив их более внимательно, и обнаружил, что именно мешало двери закрыться. Щеколду заело, вот дверь и не запиралась.

Всего-то навсего, а он уже нафантазировал себе настоящую кражу со взломом.

Йеппе решил совершить пробежку, прежде чем приняться за ужин. Ничто не избавляет от излишней рефлексии и похоти так хорошо, как физическая нагрузка. В доме было прохладно, Йеппе не стал снимать куртку, копаясь в сушилке в поисках спортивного костюма. Тоска одинокого существования заключается, например, в том, что вещи всегда находятся там, где ты их оставил. Никто не раскладывает постиранное белье и не ездит в магазин за продуктами. Стоит только тебе расслабиться, бардак разрастается до невероятных размеров и застывает в таком состоянии на время твоего отсутствия.

В самой глубине ящика с носками лежали отцовские наручные часы «Омега». Циферблат пожелтел, кожаный ремешок слишком износился и выглядел совсем не представительно. Йеппе почему-то казалось, что эти часы должны быть крупнее. Он попытался завести механизм, но какая-то шестеренка, видимо, заела. Часовщик наверняка починит. Он осторожно прикоснулся к корпусу. Это все равно что взять за руку отца. Внезапно Йеппе охватила нежность.

Он положил часы на кухонный стол, чтобы не забыть захватить их завтра утром, и быстро нашел контакты часовщика. Затем отправил Ханне краткое, но теплое сообщение с предупреждением, что сегодня они снова не встретятся. Проверил имейл и ознакомился с присланным Анеттой отчетом о допросе Йоханнеса. Йоханнес пошел на диалог, по крайней мере до определенного момента. Слава богу.

Ноги неимоверно тяжело преодолевали слой снега. Скрип-скрип, хрусть-хрусть, бормотал он, по слогу на каждый шаг, больше для того, чтобы в голове снова не включился внутренний музыкальный автомат. Йеппе сосредоточился на физической работе тела, на пульсирующих мышцах, на интенсивном дыхании, на колотящемся сердце.

Его отец был совершенно не спортивным. Он не умел ни плавать, ни ездить на велосипеде, ни даже управлять автомобилем. В детстве он всему этому не научился и, по всей видимости, не чувствовал необходимости учиться, когда вырос. Подобный странный образ жизни накладывал огромные ограничения, однако сам отец никогда не считал это проблемой. Он жил богатой и насыщенной жизнью, пешком бродя по любимому Копенгагену или дремля в кресле с книгой на коленях.

Не вставая с дивана, он объездил весь мир и побывал в Китае, Италии, Шотландии. Да-да, он переносился в разные уголки планеты посредством слов и изображений. Это вдохновляло его так же, как если бы он собрал чемодан и отправился туда на самолете. А возможно, даже больше. Насыщенная внутренняя жизнь заставляла ум расцветать от многообразия новых впечатлений, независимо от скудных возможностей тела. В конце концов тело сдалось, в какой-то момент сердце остановилось.

Йеппе ускорился. В легких появилось ощущение жжения, ноги подкашивались. Сердце колотилось в груди, большое и теплое, но чрезвычайно хрупкое.

Глава 19

Понедельник, 1 февраля

Обычно «Чекпойнт Копенгаген»[39] работал всего несколько вечеров в неделю. Но если тебя зовут Йоханнес Ледмарк, персональный агент без проблем организует тебе анонимный прием ранним утром понедельника.