Кровавая Мэри

— Я ничего больше не хочу говорить. Сами разберётесь — Она встала, подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, остановилась. — А вы — симпатяга. Жаль, что вы не олигарх — я бы попросила, чтоб меня к вам распределили.

Снова рассмеялась и ушла к себе наверх.

Вошёл капитан, доложил:

— Обслуга состоит из горничной, поварихи, садовницы. Горничная и садовница сейчас здесь, я с ними говорил — подробное-ти доложу попозже… А вот это я нашёл в кухне, на одной из полок, между тарелками. Достойно внимания!

Он протянул блокнот. Борис перелистал страницы, на которых повариха записывала купленные продукты и их стоимость.

— Ну, и что вас заинтересовало?

— Это.

Капитан указал на последнюю страницу. В левом верхнем углу было написано: «крем», под ним — «Кураре». В правом углу стояло слово «пирожное», под ним — «Цианистый калий»…

— Очень интересно! Молодец, капитан!.. А где сама повариха?

— Исчезла. С утра не появлялась. Мне дали телефоны, я звонил — не отвечает, ни домашний, ни мобильный.

— За её домом поставить наблюдение и телефоны на прослушку!

— Я уже распорядился.

— Очень хорошо. Если не объявится — срочно в розыск.

— Слушаюсь!.. Там сын Бурцева вернулся, зовут Арнольдом. Помятый. испуганный, думаю, для допроса не очень готов.

— А у нас будет не допрос, а дружеская беседа. Пригласите его сюда, а сами ещё раз обойдите дом. присмотритесь — у вас зоркий глаз.

— Спасибо. Слушаюсь!

Он вышел, скомандовал «Заходите!» и через секунду в дверях появился Арнольд, бледный, отёчный, с синевой под глазами. Его волосы были заплетены в десятки тоненьких засаленных косичек и сзади связаны в пучок тонкой красной лентой.

«Интересно, когда он в душе, он их расплетает или намыливает сверху?», — мысленно задал себе вопрос Борис. А вслух спросил:

— Надеюсь, вы уже в курсе?

— Конечно. Мне Игнат сообщил.

— Это кто?

— Наш начальник охраны. Ещё ночью позвонил.

— И вы только сейчас приехали?

— А куда спешить?.. Он сказал, что и отца, и машину увезли на экспертизу. Мне было страшно — в пустой дом, ночью…

Он был напряжён, волновался, но старался это не показывать. Поэтому отвечал громко, наступательно и даже развязно.

— Говорят, вы часто ссорились с отцом?

— А с ним нельзя было не ссориться. Орать, хамить, оскорблять — это его стихия. Я был одним из его мальчиков для битья.

— Мать не заступалась за вас?

— Она давно умерла. Он доводил её до истерик, которые окончились самоубийством, когда я был ещё ребёнком… Я рос без матери и. практически, без отца: он ни разу не поиграл со мной, не обнял, не поговорил без крика. Я потому и стал таким… этим… Думаю, вас уже проинформировали?… Да, да, голубым!.. Среди телохранителей отца был огромный добродушный шкаф по прозвищу Петюня. Отец приставил его ко мне. Петюня возил меня в школу, поджидал после уроков, водил гулять, заботился обо мне, ласкал… и однажды это произошло… Затем ещё раз и ещё. Сперва я был очень испуган, а потом мне понравилось. Сейчас я понимаю, что это — моё, генетическое, от каких-то предков. Рано или поздно я бы пришёл к этому — так лучше сразу!.. Почти год нам удава лось скрывать наши отношения, но потом отцу донесли. Можете представить, что в доме творилось?!. Меня он избил так, что я сутки не мог встать с кровати, а Петюню просто не нашли… Пропал Петюня!.. Но я уже вошёл во вкус, встречался с красивыми мальчиками, менял их, пока Бог не свёл меня с Ромочкой… Ромочка — это мой друг, моя любовь, мой муж. Мы с ним уже больше трёх лет вместе.

— И отец с этим мирился?

— Что вы?!. Он объявил мне священную войну: грозил выгнать из дома, каждый месяц устраивал мне проверки на СПИД, даже за стол с собой садиться не разрешал — мне подавали обед отдельно, как прокажённому… А какую он революцию в доме совершил!

И Арнольд рассказал, что после случившегося, Бурцев выставил всех телохранителей за ограду, построил специально для них сторожку и категорически запретил входить в дом. «Я сам смогу себя защитить!» — заявил он и уже не расставался с пистолетом, который днём носил в кобуре, а на ночь вынимал и клал на тумбочку у постели. Кроме того, он научился метать охотничий нож точно в цель, чем очень гордился: ведь это делало ещё более похожим на ковбоя. Иногда, во время ведения самых высоких переговоров, он демонстрировал это своё умение, втыкая нож в дверь кабинета, что ускоряло получение согласия партнёров на все его условия.

В доме у него теперь работали только женщины. А охрану, и дома. и двора, приняли на себя собаки: две злобные кавказских овчарки и два огромных чёрных терьера, похожие на двух мохнатых демонов. Из-за ограды слышалось такое жуткое рычание, что все прохожие поспешно переходили на другую сторону дороги, а все пробегающие мимо кошки падали с инфарктами… Если кто-нибудь захотел бы кончить жизнь самоубийством, ему для этого нужно было только просунуть голову в калитку.

— Как отец реагировал на ваши отношения с вашим… — Борис запнулся, — … вашим… другом?..