Кровавая месса

– Ангел мой, но это не меняет того факта, что мы не приняли необходимых мер предосторожности.

– Вы могли быть осторожнее в сотню, в тысячу раз, но это ничего бы не изменило. Все мы бессильны против Судьбы.

– А ты полагаешь, что участь королевы предрешена?

Не отвечая на вопрос, Мари села на скамью рядом с любимым, и Жан обнял ее за плечи.

– Пока тебя не было, – заговорила она, – меня навещал Лагарп. Я его сама об этом попросила.

– Тебе захотелось послушать его стихи? Мне кажется, они не настолько хороши...

– Дело не в стихах. Лагарп никогда не рассказывал тебе о знаменитом ужине у принца де Бово в 1788 году?

– О том самом, на котором Казотт сделал свои странные предсказания? Да, Лагарп как-то говорил мне об этом, но дело было давно. Мне известно, что Казотт предсказал кровавую революцию. Но ты же знаешь, что Лагарп действует мне на нервы и я предпочитаю не вступать с ним в долгие беседы.

– А я его спросила об этом во время обеда с Шабо и попросила приехать, чтобы он мог рассказать мне обо всем подробнее. Так вот, ты должен знать, что Казотт предсказал смерть и короля, и королевы! Не мучай себя, Жан. Что бы ты ни делал, Мария-Антуанетта все равно умрет. Ты можешь только постараться сделать так, чтобы вместе с ней не умерли многие. Тебе известно об аресте Софи Дютийель?

– Подругу Ружвиля арестовали? Бедняжка, она же ни в чем не виновата! Ее единственное преступление в том, что она любит шевалье так же сильно, как он любит королеву.

– Так почему вместо того, чтобы предаваться печали, ты не попробуешь ее спасти? Хотя бы ее! – прошептала Мари и, не сумев справиться со слезами, всхлипнула.

Де Бац обнял ее, прижал к себе и начал целовать печальное, милое лицо.

– Мари, Мари! Прости меня! Ты, как всегда, права. Мне есть чем заняться вместо того, чтобы попусту лить слезы. Я постараюсь устроить ей побег. И потом, еще ребенок... Маленький король! Я должен спасти его и избавить страну от кровавых монстров и их ужасной диктатуры!

Молодая женщина не успела насладиться этим мгновением, а де Бац уже встал, увлекая ее за собой.

– Идем, – нежно прошептал он, – я знаю, только ты способна вернуть мне силы, а они мне еще понадобятся. Завтра я вернусь на поле боя!

– Что ты намерен предпринять?

– Я хочу навестить кое-кого. А потом посмотрю, как обстоят дела с Шабо.

– Я хочу попросить тебя: забудь хотя бы на время об этом ужасном человеке. Ночь так прекрасна!

– Но не так прекрасна, как ты...

Позже, когда они, отдыхая, лежали рядом в ее спальне, Мари спросила:

– Раз ты не веришь предсказаниям Казотта, почему бы тебе не навестить Бонавентуру Гийона? Ведь его предсказания сбылись...

– Я ходил к нему, но его не оказалось дома. Ты же помнишь, он священник, и ему небезопасно оставаться в Париже. Мне говорили, что он внезапно исчез, словно испарился. Но ты не зря напомнила мне о нем. Я зайду к Ленуару. Возможно, он что-то знает.

Впервые за много лет отставной генерал-лейтенант полиции не знал, что произошло и куда исчез старый аббат. Впрочем, он и не пытался ничего выяснять: если Бонавентура Гийон решил тайно покинуть Париж, то не стоило оказывать ему медвежью услугу, разыскивая его всюду.

– Не последовать ли и вам его примеру? – со вздохом спросил Ленуар. – Вы должны уехать отсюда сами и увезти с собой Мари. Поезжайте на родину, в Арманьяк. Ваш отец еще жив?

– Я надеюсь... Я давно не получал от него известий.

– Разве вам не хочется его увидеть?

– Это было бы для меня огромной радостью, но вы же знаете, что я не принадлежу себе и не должен думать о собственном счастье. Мари тоже знает об этом...

– Я не сомневаюсь в том, что вы человек чести. Но вы должны понимать: Париж может стать для вас ловушкой. Пока еще ваше имя не прозвучало в связи с «заговором двух гвоздик», но оно фигурирует в весьма опасных для вас досье. Сам Робеспьер скоро начнет считать вас самым опасным врагом!

– Что ж, его ненависть ко мне вполне взаимна. В день его падения я стану самым счастливым человеком на свете.

– Постарайтесь не расстаться с жизнью раньше его! Я надеюсь, вы не станете больше пытаться спасти королеву? Ее участь решена.

– Но ее даже не судили!

– Процесс скоро состоится. Поверьте мне, все будет сделано очень быстро. Как только трибунал вынесет приговор, ее немедленно казнят. Вам не удастся ей помочь!

Де Бац насмешливо улыбнулся.

– Вы опасаетесь, как бы я не повторил то, что мне не удалось, когда короля везли на эшафот? Думаете, я собираюсь попытаться похитить королеву прямо в карете?

– Как вы наивны, мой дорогой друг! Неужели вы и в самом деле полагаете, что Марии-Антуанетте окажут ту же честь, что и ее супругу? Он был королем, несмотря ни на что, своего рода отцом нации. А она всего лишь «австриячка», которую все ненавидят. Ее не пощадят. Уверяю вас, королеву повезут в повозке, чтобы все могли ее видеть. Марии-Антуанетте придется пережить страшный позор, прежде чем она попадет на эшафот.

Улыбка исчезла с лица барона. В глазах появился мрачный блеск, которого всегда так боялась Мари.