Кровавая невеста (ЛП)

Я не могла видеть его отца, но слышала, как он рассмеялся: — Как скажешь, мальчик. В конце концов, она твоя собственность, — что-то в его тоне заставило волосы у меня на затылке встать дыбом.

Дон Пьеро бросил предупреждающий взгляд на Алессандро и своего сына. Оба, казалось, одновременно отступили. Алессандро не смотрел на меня, а только обшаривал стол своими темными глазами, что-то ища и, казалось, слегка довольный, когда не нашел.

Сальваторе-младший бросил на меня очередной оценивающий взгляд: — Энрико говорит, что ты не беременна. — его глаза перешли на вино, которое я пила. — До сих пор.

Вино стало кислым в моем желудке, но мне удалось неуверенно улыбнуться. В последнее время у меня появились спазмы , что означало приближение месячных. Я небрежно пожала плечами, пытаясь развеселить его своим добродушием в этом вопросе. Любая другая реакция послужила бы сигналом для львов наброситься.

— Надеюсь, к следующему месяцу все изменится. Как было бы здорово родить осенью, — я улыбнулась ему. — Намного лучше, чем летний ребенок. — Я повернулась к Алессандро и ахнула, как будто только что открыла что-то удивительное. — Как было бы здорово иметь маленького рождественского малыша? Тогда мы могли бы наряжать его в маленькие эльфийские наряды.

Алессандро посмотрел на меня и встретился со мной взглядом. Я могу поклясться, что в них мелькнула искорка юмора.

Дон Пьеро рассмеялся: — Тогда тост, мои дорогие. — мы все подняли бокалы. — За антимафиозные сертификаты и рождественских младенцев!

Когда звуки тостов окружили нас, Алессандро наклонился к моему уху и прошептал, касаясь моей кожи: — Мой брат — летний ребенок.

— Знаю, — прошептала я в ответ.

Глава 11

Я глубоко вздохнула, как только дверь машины закрылась.

Мое платье цеплялось за меня, и я изворачивалась. Я чувствовала себя раздутой, уставшей и готовой заснуть. Потратив часы на то, чтобы ориентироваться в злобных Рокетти, я просто хотела вернуться домой, съесть коробку конфет и пересмотреть «Клан Сопрано».

Алессандро жестом велел Беппе завести машину, и вскоре мы уже выехали из закрытого квартала.

Я откинулась на сиденье и посмотрела на своего мужа. Почему он предложил меня? Моя попытка остаться незамеченной, чтобы меня воспринимали только как глупую красивую жену, рухнули в считанные секунды, как только он открыл рот.

Во мне нарастал гнев.

Не говори ничего, предупреждала я себя. Не злись, не доставляй ему удовольствия.

— Почему ты сердишься на меня, жена? — спросил он низким голосом.

Мои рациональные мысли вылетели в окно: — Почему ты предложил меня, чтобы получить сертификат по борьбе с мафией?

Алессандро перевел на меня свои темные глаза. В них был расчет: — Ты сомневаешься в моем решении как Капо?

— Я ставлю под сомнение твое решение как моего мужа,— я наклонилась вперед, понизив голос. Я не хотела, чтобы нас услышали Беппе или Оскуро. — Почему ты так выдвинул меня? Я сделала что-то, что тебя разозлило?

— Да.

Я проглотила ком в горле. Что я сделала? Хотя лучше было бы спросить, чего я не сделала? Я много раз была с ним резка, и хотя он сказал, что не причинит мне физического вреда, это не значит, что он не попытается манипулировать мной до смерти.

— Что? — мой голос почти сорвался. — Что я сделала? Я обещаю, я не хотела этого. Я не буду делать этого снова...

Алессандро впился в мое лицо, выражение его лица пылало: — Хватит притворяться, София.

Я пробормотала: — Притворяться...

— Да, — прорычал он. — Притворяться. Мне надоело, что ты притворяешься идеальной женой. Ты поёшь такие красивые слова, жена, но ни одно из них не соответствует действительности.

Мое сердце колотилось. Все, чему меня учили, раздражало его. Раздражало ли его мое воспитание? Неужели ценности, которые мне вдалбливали до тех пор, пока я не знала ничего другого, выводили его из себя? Я открыла рот, прежде чем смогла успокоиться.

— Тебе это надоело? — шипела я. — Как, по-твоему, я себя чувствую? Приходится следить за каждым словом, которое я говорю, чтобы выжить? Мое благополучие зависит от моих красивых слов, муж.

Глаза Алессандро загорелись: — Вот оно. Существо, скрывающееся под этой золотой внешностью, — он жестоко рассмеялся. — Я был прав. Ты не добрая и не дружелюбная, просто еще один монстр.

— Я не монстр, — огрызнулась я. — Ты просто не можешь справиться с тем фактом, что иногда люди дружелюбны. Иногда люди добры. Ты хочешь, чтобы все были такими же, как ты. Несчастными и злыми.

— Я могущественный, — он огрызнулся в ответ. Наши лица были так близко, что наши носы соприкасались. — Несчастный, возможно. Злой, определенно. Но у меня есть власть. Мое слово — закон, а мои действия желанны. Разве не этого ты хочешь?

Я почувствовала, что моя тело замерло: — Что ты имеешь в виду?