Кровавая осень

В центре комнаты на возвышении стоял алтарь, накрытый алым бархатом. На нем лежало тело Кресимира. Лорд Кларемонте стоял на коленях перед алтарем, спиной к Тамасу. Он был одет в превосходный фрак, шляпа и трость лежали на полу рядом с ним.

– Добрый день, фельдмаршал, – сказал Кларемонте. – Мне жаль, что все так вышло.

– Нет, это неправда.

– Немного все-таки жаль. Заходите. Не желаете взглянуть, как можно убить бога?

Таниэль и Ка-Поэль мчались по извилистым темным коридорам, задним комнатам и потайным ходам.

Пробираясь по запутанному лабиринту дворца, Таниэль ощущал впереди огромную мощь. Мраморные полы были усыпаны трупами, стены разрушены магическими атаками. Торжествующие крики адроанских солдат постепенно затихли у него за спиной.

В этом крыле дворца прежде размещался Королевский совет. Древние руны украшали каждую дверь. Теперь здесь было пусто. Пробежав десяток комнат, они поднялись на третий этаж, затем спустились обратно на второй, пока Ка-Поэль наконец не остановилась в длинном коридоре, ведущем в просторную, хорошо освещенную комнату.

Из нее доносились негромкие голоса. Таниэль прошел до конца коридора, подкрался к перилам и понял, что находится в Комнате ответов.

В центре ее на алтаре лежал Кресимир, а Тамас стоял в дверях, держась за окровавленное плечо. Лорд Кларемонте что-то говорил ему тихим, любезным голосом, словно обсуждая погоду за вечерним чаем.

Таниэль крепче сжал в руке штык.

Кларемонте встал перед Тамасом, держа что-то в руке. Пытаясь справиться с болью, фельдмаршал прищурился и разглядел острый кусок камня.

– Прежде всего на самом деле мы вовсе не боги, – сказал Кларемонте. – Не в большей степени, чем вы. Нам просто очень-очень много лет. Мы стали первыми Избранными в этом мире, когда другие люди еще жили в землянках. Кресимир часто повторял, что мы появились на свет по воле некоего таинственного Создателя, но я знаю, что это полная ерунда. Я помню своих родителей.

Он подбросил камень и снова поймал.

– Я помню, как Кресимир убил их. Он заставил их кричать от боли много часов подряд. Потом он объяснил, что их смерть была неизбежна, поскольку родители не отпускали меня с ним. Что они не позволяли научить меня, как овладеть той великой силой, что скрывалась во мне. Еще одна ложь. Ему просто нравилось смотреть, как страдают те, кто слабее его.

– Я всегда считал, что вы братья.

Силы оставляли Тамаса, он потерял слишком много крови. Фельдмаршал нащупал в кармане патрон и хотел бросить в его рот, но случайно выронил.

– Братья в одной только магии, – объяснил Кларемонте. – Мы с моей второй половиной, которую вы называете Черис, были близнецами, сросшимися бедрами. По всем законам от нас должны были отказаться сразу после рождения, бросить нас умирать. Но родители любили нас и решили спрятать. Кресимир убил их, а затем с помощью магии разделил нас с моей второй половиной. Долгие месяцы мы были сами не свои от горя. Если бы Кресимир силой не разделил нас, мы так и остались бы одним целым, как нам и было предназначено от рождения.

Кларемонте нахмурился и посмотрел на балкон за спиной у Тамаса.

– О чем я говорил? Ах да. Чтобы убить бога, требуется либо грубая, но мощная магия, какой воспользовался сам Кресимир, когда несколько месяцев назад расправился с воплощением Адома, или нечто вроде этого. – Он еще раз показал свой камень. – Я нашел этот обломок много тысяч лет назад в стране, которую теперь поглотил океан. Кресимир порезался об него, когда был еще ребенком, а теперь эта кровь уничтожит его.

– Никогда не слышал о подобной магии.

Все расплывалось у Тамаса перед глазами. Он еще сильней зажал рану в плече. Она оказалась намного серьезней, чем он решил поначалу.

– Тамас, потеря крови скоро совсем вас ослабит. На самом деле вы, конечно же, слышали про такую магию. Она давно была забыта в этой части мира, еще до того, как мы с Кресимиром появились на свет. И мы никогда по-настоящему не понимали ее. Но ею все еще пользуются в стране, расположенной на другом краю света.

– В Дайнизе.

– Да, по ту сторону пролива от Фатрасты. Маленькая дикарка, которую привез с собой ваш сын, управляется с этой магией лучше всех, с кем я когда-либо сталкивался, включая и меня самого. Но с помощью таких амулетов, как этот, я убил всех своих братьев и сестер, за исключением двоих.

– Адома…

– И Кресимира. Да, я очень привязан к Адому. Он всегда был добр ко мне, еще до того, как я обрел настоящую силу. И до сих пор я его не трогал. Но боюсь, после того как мы уберем с дороги Кресимира, моя близняшка не будет столь великодушна. Однако вернемся к нему.

Кларемонте замолчал, услышав отчетливый хлопок. Из-за мерцающей магической завесы появилась Черис. Она тяжело дышала, волосы и сама ее кожа дымились. Кларемонте поддержал ее одной рукой.

– Привет, моя дорогая. Что случилось?

Черис закашлялась, отошла за алтарь Кресимира, и там ее вырвало.

– Это все мерзкая магия нашего проклятого братца. Мне пришлось сбежать, но не думаю, что он отправится в погоню.