Кровавая судьба

Ответа не последовало.

Треск огня можно было слышать сразу отовсюду, акустика большой сводчатой комнаты позволяла звуку отбиваться от стены к стене, от пола к потолку и обратно.

Ошеломляющие полы были выложены широкими сосновыми досками, а панорамные окна открывали захватывающий вид на Северные хребты, насколько хватало глаз. Кроваво-красная луна снова стала нормальной, освещая мягким белым светом комнату с древними произведениями искусства, как горящий фонарь в ночном небе.

Еще раз взмахнув рукой, Натаниэль зажег несколько свечей и повернулся к большому гранитному фонтану, который стоял рядом с камином.

Не прилагая особых усилий, потомки Джейдона обустраивали свои дома так, чтобы оставаться в гармонии с окружающим миром. Они добавляли основные элементы земли, ветра и огня в физические строения и почитали небесных богов, расставляя предметы мебели в согласии с естественным движением планет.

Как потомки Небесных Созданий, одареннейших из людей, которые когда-то соединились с Богами, они стали расой, которой управляли луна и звезды; культурой, существующей в совершенном согласии с окружающим миром, пока ее не настигло Проклятие Крови. Но кое-что осталось чисто на интуитивном уровне.

– Джослин, – он попробовал снова. – Не хотела бы ты поговорить со мной?

Она прищурилась, словно смотрела через пелену тумана, а затем покачала головой.

– Ты обещал, – прошептала она. – Ты обещал.

Натаниэль отвернулся.

– Я знаю, что обещал... – он вздохнул. – И нет совершенно ничего, что я могу сказать, чтобы исправить нарушение этого обещания.

Он посмотрел на нее.

– Но ты должна верить мне, когда я говорю, что понятия не имел, что это произойдет.

Джослин заерзала, глядя на него сквозь темные ресницы.

– О чем ты не имел понятия? – ее голос звучал странно.

– Знак.

– Имеешь в виду то, что случилось с Луной и звездами?

– Да.

Она рассеяно рассматривала свое запястье, изучая, словно знала, что метка имеет важное значение, но не могла понять, какое именно.

– Ангел... – он нежно вложил ее руку в свою. – Посмотри на меня, пожалуйста. Не закрывайся от того, что произошло.

Он поднес тыльную сторону ее ладони к щеке, потом ко рту и запечатлел мягкий поцелуй на костяшках пальцев. Она была его будущим, судьбой, и ей многое предстоит узнать.

Джослин нахмурилась и отняла свою руку.

– Я знаю, ты напугана. И чувствуешь себя беспомощной, но я готов ответить на все твои вопросы, стоит только спросить.

– Ты уже успокоился? - её взгляд выражал сомнение.

Он кивнул.

– Ты никогда не была в опасности. Только не со мной.

– С другим? – спросила она.

– Нет, – его тон был непреклонен. – Мой брат никогда бы намеренно не навредил тебе.

Джослин передернула плечами и покачала головой.

– Какая разница, что я говорю или делаю, Натаниэль? Ты уже решил, что будет дальше. Даже твой брат, кажется, имеет больше контроля надо мной, чем я, – она с отчаянием вздохнула. – Тогда скажи, для чего тебе мое мнение? Я, правда, предпочла бы, чтобы ты не опекал меня.

– Джослин.

– Что? – ее голос звучал с еще большим раздражением, чем до этого. – Натаниэль, просто скажи, наконец, правду. Будет ли это иметь значение? Если я задам любые вопросы, которые только придумаю, скажу все, что ты захочешь услышать, сделаю все, что попросишь, ты отпустишь меня?

Ауч. Натаниэль погладил ее по щеке. У него было тяжело на сердце.

– Это не так просто, тигриные глазки, – он заставил себя улыбнуться, его взгляд смягчился, когда он посмотрел ей в глаза.

Джослин нахмурилась и отвернулась.

– Конечно нет.

Между ними повисло неловкое молчание, пока она снова не заговорила:

– И между прочим, Натаниэль, я не твои тигриные глазки или возлюбленная, – ее голос звучал удивительно вызывающе, несмотря на то, какой беспомощной она выглядела. – И не твоя женщина, – она сказала последнюю фразу более мягким тоном, как будто вдруг испугалась, что сможет спровоцировать его.

Натаниэль потянулся и снова взял ее руку, медленно и рассеянно поглаживая чуть выше запястья, чувствуя ее сопротивление этим прикосновениям. Сопротивление ему. Но передать больше тепла и уверенности можно было через физический контакт, а не только взглядом. Он хотел дать ей возможность ощутить себя, почувствовать его сущность, понимая, что где-то внутри она способна на это.

Он хотел, чтобы она узнала о своем влечении, появившемся из-за химии между ними, и вспомнила, кем на самом деле была.

Натаниэль сознательно делал свои прикосновения легкими, как охлаждающий бальзам в жаркий день, даже несмотря на то, что видел в ее сознании: тревожная картина его собственных глаз, светящихся в лесу, воспоминания о нем больше как о хищнике, чем о человеке, проблески противостояния брату на балконе... и клыки.

– Не смотри на меня так, – сказала она.

– Как, ангел?

– Как будто ты читаешь мои мысли. Или знаешь меня. Как будто я по-настоящему что-то значу для тебя.

Натаниэль покачал головой.