— Боже мой, он собирается превратить меня в вампира, — она вытерла слезу в уголке глаза и обхватила себя руками, пытаясь сдержать нахлынувшее внезапно веселье. — Хорошо, давай посмотрим, поняла ли я тебя верно: к концу Кровавой Луны я собираюсь проспать свои два дня беременности, а затем Натаниэль позовет наших не рождённых детей.... Интересно как? По сотовому? — она хихикнула. — Эй, я знаю, может быть, он просто напишет им с BlackBerry, — ее голос становился громче, как и ее истерический смех. — И все это, чтобы мы могли выплатить долг куче мертвых, обозленных женщин, прежде чем мы улетим в закат, как нечистые, кровососущие существа ночи — в комплекте с клыками и парой неживых детей. Я тебя правильно поняла, Колетт? — Джослин откинулась на скамейке, обхватив руками живот, и смеялась, пока не заболели бока.
Колетт нахмурилась.
— Не с парой неживых детей, Джослин, а красивых, прекрасных, и замечательных... если ты захочешь их. Детей, которые никогда не будут болеть или умирать. Которые будут любить и уважать тебя, вероятно, больше, чем стали бы твои человеческие дети... и конечно дольше... так как ты тоже будешь бессмертной. И да, тебе придется пройти через короткую беременность и совершенно безболезненные роды. И когда все будет сказано и сделано, ты спасешь жизнь невероятного мужчины... который с готовностью умрет за тебя. Того, кто никогда не будет обманывать тебя или изменять тебе. Того, кто будет любить твоих детей всем сердцем, жить для твоего счастья, и, вероятно, спасет тебя в ответ. Да, я бы сказала, что это повод для истерики.
Джослин наблюдала, как Колетт снова села на скамью рядом с ней. Она выглядела больше разочарованной, чем злой, в то время как они обе смотрели в окно в тишине. Через некоторое время она снова заговорила:
— Скажи, Джослин... я, по-твоему, похожа на нечистое, кровососущее ночное существо?
Джослин замерла. Неуверенная. И немного устыдившаяся.
Колетт отвернулась и подошла к маленькой встроенной полке за пределами кладовой. Она взяла тонкую, красиво оформленную рамку с картиной и принесла ее в уголок.
— Это Кейтаро и Серена Силивази со своими пятью детьми, — сказала она, вручая портрет Джослин. — Родители Натаниэля... его семья. Картина написана почти четыреста восемьдесят лет назад, — она указала на высокого, красивого молодого мужчину с ослепительной улыбкой и светящимися глазами, он стоял с левого края. — А это Шелби Силивази, младший брат Натаниэля. Тот, которого похоронили вчера, — она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Шелби был самым добрым существом, которое я когда-либо встречала, будь то человек или вампир. Он учил сноубордингу на горнолыжном курорте, а в свободное время давал частные уроки детям с ограниченными возможностями. Я не думаю, что когда-либо видела Шелби без улыбки на лице или слышала от него что-то плохое. У него была вся вечность впереди... — Колетт помолчала. — Просто подержи ее, Джослин. Посмотри на них. Реши для себя, монстры ли эти люди.
Джослин выпрямилась, чувствуя себя ужасно из-за того, что потеряла контроль.
— Колетт, мне очень жаль, я никогда не имела в виду, что…
Колетт махнула рукой и потянулась погладить свободную прядь волос Джослин, перед тем как положить ладонь на ее дрожащее плечо.
— Джослин, это нормально — бояться. И злиться. И все такое. Просто знай, что это не игра для Натаниэля... или его семьи. И ты, безусловно, не просто какой-то инкубатор.
Джослин почувствовала всю тяжесть слов Колетт, когда в очередной раз посмотрела вниз на картину.
— Они все выглядят ровесниками.
Колетт улыбнулась.
— Бессмертие может сделать это. Двое стоящих справа — это Кейтаро и Серена.
Пара была ошеломляющей. У мужчины была густая грива черных волос, таких же, как у Натаниэля, а у красивой женщины элегантные черты и изящные руки и ноги. Джослин постучала по картине.
— Я узнаю Маркуса и Натаниэля... и теперь Шелби... но кто эти двое других?
Колетт смотрела через ее плечо и, указывая, говорила:
— Рядом с Шелби Накари. Они с Шелби близнецы. А мужчина, стоящий слева от Натаниэля, это его близнец, Кейген.
Джослин изучала картину в мельчайших подробностях.
— Почему у Маркуса нет близнеца?
Взгляд Колетт смягчился.
— Шелби и Накари самые молодые, родившиеся последними. Натаниэль и Кейген родились в середине. Но Маркус был одним из первенцев.
Джослин все еще не понимала.
— Я не понимаю.
— Близнец Маркуса был... Темным... тем, кого они должны были отпустить.
Джослин посмотрела вверх и поморщилась.
— О…
Она спрашивала себя, мог ли Маркус быть темнее других своих братьев из-за такого близнеца.
— И это так со всеми семьями? Со всеми вампирами?
— Со всеми Светлыми, — ответила Колетт. — Потомками Джейдона, — пояснила она.
— Сколько детей у вас с Кристосом? — спросила Джослин, стараясь быть вежливой: независимо от того, что она думала о Натаниэле и ее собственной ситуации, Колетт ничем ей не была обязана и приложила реальные усилия, чтобы ответить на все вопросы... настолько честно, насколько это возможно.
— Только один, — ответила Колетт. — Он сейчас в академии.
Джослин больше ничего не спрашивала.