Кровавая судьба

Когтем указательного пальца он вырезал кровавые контуры вокруг глаз вампира, вокруг его рта, носа и ушей, прежде чем медленно провести жесткую линию вниз по груди к животу и нижней части таза. Где он и остановился. А потом посмотрел своему врагу в глаза.

— Выбирай, Темный, ты хочешь, чтобы тебе сначала вырезали глаза? Или отрезали уши? Или язык? Или тот мерзкий инструмент, которым ты, кажется, так любишь насиловать беспомощных людей?

Валентайн зарычал.

— Отпусти мое сердце, сын Джейдона, и дерись со мной как мужчина!

Слова получились неразборчивыми и приглушенными из-за выбитых зубов.

Несмотря на душившую его ярость, Маркус рассмеялся.

— Ты говоришь, как слабоумный, — он повернулся к Накари. — Я не знаю, брат, я должен выпуштить его сердце, фтобы он мог драться со мной как мужчина?

Накари пожал плечами.

— Ты мог бы, но что он собирается делать при этом? Ударить тебя ногой? Мне кажется, вариантов у него осталось немного.

Маркус еще раз внимательно осмотрел кровоточащего, умирающего монстра.

— Хм. Может быть, тебе стоит сначала отрезать ему одну ногу, и по крайней мере сделать его попытки ударить меня ногой забавными.

Накари вскочил со стула и сразу направился в сторону кровати, его кинжал был уже обнажен и сжат в руке.

Маркус зашипел.

— Сядь обратно, брат. Я пошутил.

Накари нахмурился и зарычал. Он побрел обратно через комнату и сел у окна рядом с каменным столом, где открывался лучший вид на двух воинов. Засунув кинжал обратно в ножны, он откинулся на спинку и скрестил руки на груди, ожидая того, что Маркус собирался делать дальше.

Маркус прорычал с презрением и одним быстрым движением отрезал член вампира когтями, прямо через джинсы.

— Проблема в том… — он посмотрел на Валентайна, — что ты больше не мужчина.

Валентайн взревел от боли и попытался отодвинуться, явно желая вырвать собственное сердце… тем самым окончив свои страдания и унижения.

Самоубийство для него было предпочтительнее ожидающих пыток, но Накари снова прыгнул вперед со сверхъестественной скоростью и без особых усилий удержал врага на месте. Этой ночью у него не будет никакой возможности избежать правосудия.

Маркус медленно и мстительно вырезал глаза Темного, по одному за раз. Он отрезал его уши и вырвал язык. Нанес сотни порезов и ран. Сбрил длинную, толстую гриву черно-красных волос с головы и бросил их через всю комнату. Он проделал несколько отверстий в черепе Темного в грубом намеке на самодельную лоботомию, а потом вырвал его кишечник и небрежно обернул вокруг горла.

И ему все еще было мало.

Маркус проверил свои часы.

— Еще четыре часа до рассвета, — раздражение в его голосе было очевидным.

Он осторожно разжал хватку на сердце вампира, чтобы сохранить ему жизнь, а потом вскочил с кровати и поставил кресло прямо перед окном с восточной стороны.

Накари помог ему стащить тяжелую, неузнаваемую кучу того, что раньше было телом Валентайна, с постели и положить — вместе со всеми недостающими частями — в кресло. Маркус открыл шторы и направился назад к подножию кровати, где сел лицом к плазменному телевизору с плоским экраном.

— Натаниэль устанавливал здесь кабельное? — спросил он Накари.

Накари кивнул.

— Думаю, да. Кажется, он нанял нового главу техобслуживания в начале лета.

Маркус вздохнул.

— Хорошо, потому что нам надо убить много времени, — он взглянул на кресло. — Как думаешь, ты сможешь оставить его в живых, пока не взойдет солнце? Я бы не хотел, чтобы он пропустил представление.

— Я, конечно, постараюсь. Но если не получится, мы всегда можем позвать Кейгена.

Маркус нахмурился.

— Жаль, что он не может услышать, что мы делаем… или увидеть, — он вздохнул. — Ну, это в любом случае должно быть чертовски больно.

Несмотря на облегчение, он не чувствовал никакого удовлетворения.

Маркус жил уже вечность.

Он сражался в бесчисленных войнах, побеждал множество врагов. Воин, равных которому не было, за исключением, пожалуй, Наполеана Мондрагона. Так что от убийства он не получил никакого удовольствия.

Валентайн Нистор — слабый противник, и его смерть не вернет тех, кого он любил.

Маркус сорвал окровавленное одеяло и простыни с постели и бросил их под окном. Как только взойдет солнце, оно сожжет остатки и очистит помещение.

Он откинулся на спинку кровати, сложив руки за голову и скрестив ноги.

— Найди нам что-нибудь посмотреть.

Темные глаза стали холодными, и сердце будто превратилось в камень… его душа была не более чем котлом из черной боли и пустоты.

Бесшумно Накари двинулся через комнату, чтобы взять пульт.

Глава 28

— Джослин, я хочу, чтобы ты забеременела сейчас.

Натаниэль произнес эти магические слова в понедельник, почти сразу после ее превращения. Вскоре после их любовных утех. И по его требованию ее тело начало меняться.

Сначала она почувствовала тепло и покалывание глубоко внутри, покой в душе, когда начало зарождаться чудо жизни.

Но затем изменения стали происходить очень быстро.