Кровавая весна (СИ)

…ничуть не уставший после нескольких бурных часов любовных утех, Тарис откинул шелковую простыню и осторожно встал, стараясь не потревожить заснувшую Илизель. Секунду он любовался сияющими в лунном свете очертаниями гибкого женского тела, ласково провел пальцами по спутанным прядям и тихо прошептал:

- Спи сладко, любовь моя.

Илизель… истинное дитя Западных Провинций. Столь же цветущее и живое, как здешние земли. Гордое и непокорное дитя… Каких трудов стоило добиться ее любви.

Тихо скрипнул отошедший в сторону книжный шкаф, открывая узкий проход и ведущую вниз крутую лестницу. Легко спустившись по ступеням, обнаженный Тарис накинул на тело черный балахон, висящий на вделанном в стену крюке, после чего отворил незапертую тяжелую дверь, за которой скрывался его рабочий кабинет. Место, где он творил чудеса. Место, о котором он не забывал никогда. Место, куда он стремился всей душой… На лице принца Тариса разлилась улыбка предвкушения.

…Он осторожно сделал первый надрез, ободряюще улыбаясь перепуганным глазам привязанной к каменному столу девчушки, способной лишь едва слышно сипеть после нескольких глотков особого травяного настоя. Кожа разошлась, обильно выступила кровь… И именно в этот момент за его спиной раздался испуганный вскрик, а принц Тарис, мгновенно понявший, кто стоит за его спиной, обреченно застонал и медленно обернулся.

Илизель, эта глупышка… Значит, она не спала, значит, она видела, куда надо нажать, чтобы книжный шкаф отодвинулся и открыл проход. Глупая любопытная девчонка…

- Создатель… С-создатель, – дрожащими губами выдавила закутанная лишь в тонкую простыню девушка, неверящим взором оглядывая большую квадратную комнату с тремя каменными столами, к каждому из которых был привязан ребенок. На зажатый в руке принца узкий нож с окровавленным лезвием и сипящую девчушку с разрезанной грудью. – С-создатель! Я… что…

Тарис молча метнулся вперед, обхватил плечи Илизель и, прижимая ее к своей груди, с надеждой прошептал:

- Скажи, ты ведь можешь это забыть, да? Ответь мне, любовь моя…

Он заглянул в широко раскрытые испуганные фиалковые глаза и вновь испустил приглушенный стон…

- Нет. Ты не можешь… ты не можешь….

Илизель молчала, с ужасом глядя на своего любимого принца.

- Ничего, – ободряюще улыбнулся он, хотя по его щекам текли обильные слезы искреннего горя. – Все будет в порядке, радость моя, все будет хорошо, малышка. Я позабочусь о тебе. Ведь я обещал заботиться о тебе. Ты ведь помнишь? Помнишь?

Илизель заторможенно кивнула и попыталась отодвинуться, но принц одной рукой прижал девушку к себе еще крепче, в то время как испачканное в крови острие ножа, зажатого в его правой руке, остановилось у ее позвоночника чуть ниже середины спины.

- Ты будешь жить вечно, Илизель, – пообещал Тарис, медленно вонзая его между позвонков. – Ты всегда будешь со мной.

Запрокинув голову, Илизель закричала от пронзительной боли в спине, но принц тотчас заглушил крик своими губами, жадно припав к ее искривившемуся рту. Короткое движение, нож вонзился еще глубже, и девушка обмякла, неотрывно глядя в лицо принца плачущими глазами…

Несколько часов спустя, весь покрытый запекшейся кровью, принц с белыми дорожками слез, пробивших себе путь сквозь корку крови на обеих щеках, стоя на коленях чуть дрожащими руками вложил опутанный тонкой цепочкой золотой медальон в послушно раскрывший рот клыкастого черепа костяного паука, неподвижно застывшего перед своим хозяином. Мягко провел ладонью по голому черепу новорожденной и самой первой киртрассы, стирая с него кровяные сгустки, заглянул в ярко светящиеся зеленым пустые глазницы и прошептал:

- Я ведь обещал, любовь моя, мы всегда будем вместе. Всегда… я никогда не оставлю тебя.

В темный угол, где в медленно застывающей луже крови лежали ужасные ошметки изрезанной плоти и пряди волос цвета меда, принц старался не смотреть…

Ужасная многоногая тварь сомкнула челюсти, неловко переступила многочисленными ногами и прижалась оскаленным черепом к груди принца Тариса, испустив тихий скрип…