Кровавая Земля

— В этом ведь и состоит цель наказания? — сказала Салли. В детстве ей досталось немало колотушек, и от них она стала толстокожей.

Стоящий под конем человек, похоже, задал сидящему на нем вопрос. Заключенный покачал головой, и тот дернул его за связанные ноги, так что пленный издал вопль.

— Вот дерьмо, — выругался Старбак.

— Разве это не часть процесса? — спросила Салли.

— Нет.

Салли заметила на лице Старбака отвращение.

— Становишься мягкотелым, Нат?

— Я не возражаю против наказания солдат, но не пытками же. И я думаю о них, — он кивнул в сторону рот на плацу, молчаливо наблюдающих за конем. — Воинское подразделение — штука деликатная, — повторил он обращенные к Мейтленду слова Свинерда, — лучше всего с ним можно управиться, когда солдаты дерутся с врагом, а не друг с другом, — он зажмурился, когда охранник снова дернул заключенного за ноги. — Вот чёрт, — выругался он, не желая вмешиваться, но в той же степени не желая больше наблюдать за жестокостью. Он зашагал к коню.

Дергающий заключенного за ноги сержант повернулся и поглядел на приближающегося Старбака. Нат не носил знаков отличия, и на его левом плече висела винтовка, что намекало на то, что он рядовой, но вел он себя уверенно, а рядом с ним находились дама и слуга, так что он мог оказаться и офицером, и сержант обеспокоился.

— В чем он провинился? — спросил Старбак.

— Его наказали, — ответил коренастый и бородатый сержант. Он жевал табак и сделал паузу, чтобы сплюнуть струю желтоватой слюны на траву. — Приказ сержанта Кейза, — добавил он, словно этого объяснения было вполне достаточно.

— Я вижу, что его наказали, — сказал Старбак, — но спросил, в чем он провинился.

— Его наказали, — упрямо твердил сержант.

Старбак встал так, чтобы видеть вытянутое лицо заключенного.

— Что ты сделал? — спросил он его.

До того, как тот смог ответить, занимающийся муштрой сержант покинул роты на плацу и направился в сторону коня.

— Никто не должен разговаривать с наказанными заключенными! — пугающим голосом заорал он. — Вам это известно, сержант Уэббер! Наказание есть наказание. Наказание превращает этот трусливый дерьмовый сброд в солдат, — он резко остановился в двух шагах от Старбака. — Если у вас есть вопросы, — разъяренно бросил он Старбаку, — задавайте их мне.

— А вы кто такой? — спросил тот.

На лице высокого сержанта отразилось изумление, словно каждый должен был его знать. Он не дал немедленного ответа, а вместо этого пристально оглядел Старбака в надежде понять его статус. Присутствие Салли и Люцифера убедило его, что Старбак — офицер, хотя его возраст предполагал, что не тот офицер, которого стоило умиротворить.

— Сержант Кейз, — рявкнул он.

Длинная шея и маленькая голова сержанта Кейза вызвали бы смех у любого, дурацкую внешность не скрашивала и жидкая бороденка вкупе с тонким сломанным носом, но в темных глазах сержанта было столько злобы, что они превращали смех в страх. Его взгляд был пустым, твердым и безжалостным. Старбак отметил, что долговязая внешность сержанта была обманчива — он не был слаб, несмотря на хрупкость телосложения он был худым, но мускулистым. Его форма была безукоризненна, каждая пуговица блестела, каждая складка отглажена, а каждая лычка сияла. Сержант Кейз выглядел именно так, как, в представлении Старбака, должны выглядеть солдаты, до того, как понял, что по крайней мере в Конфедерации они обычно просто чёртовы оборванцы.

— Сержант Кейз, — снова повторил тот, надвигаясь на Старбака, — и я здесь командую, — подчеркнул он.

— Так что же натворил заключенный? — спросил Старбак.

— Натворил? — возмутился Кейз. — Натворил? Это не ваше собачье дело. Ни на йоту.

— Из какого он батальона? — напирал Старбак, кивнув на заключенного.

— Да хоть бы из чертовых Колдстримских гвардейцев [1],  — заревел Кейз, — это всё равно не ваше дело.

Старбак поднял глаза на заключенного. Его лицо побелело от боли и застыло в попытке не показывать эту боль.

— Батальон, солдат? — рявкнул Старбак.

Тот скривился, но смог выдавить одно слово:

— Штрафной.

— Тогда это мое дело, — сказал Старбак. Он достал из кармана складной нож, открыл его и разрезал связывающую лодыжки заключенного веревку. Это движение заставило того завыть, а сержант Кейз угрожающе прыгнул вперед.

Старбак помедлил и заглянул Кейзу в глаза.

— Я офицер, сержант, — заявил он, — и если вы только прикоснетесь ко мне своей чертовой лапой, я позабочусь о том, чтобы вы провели остаток дня верхом на этом коне. Неделю ходить не сможете. Может, и месяц, черт возьми.

Сержант Кейз сделал шаг назад, а Старбак разрезал последние веревки и положил руку на башмак заключенного.

— Готов? — обратился к нему он, а потом с силой дернул, стащив заключенного с доски. Тот плюхнулся на мокрую землю, где замер, пока Старбак присел и разрезал веревку на запястьях.

— Так что он натворил? — спросил Старбак сержанта Кейза.

— Сукин сын, — сказал сержант, хотя непонятно кому — то ли Старбаку, то ли заключенному, а потом резко повернулся и зашагал вместе со своим приятелем.