Кроваво-красный (СИ)

 — Отравила варенье, которое им передала мать. — Терис отогнала прочь возникший в памяти образ Перении Драконис.

 Женщина тепло улыбалась, желая ей спокойной ночи и не зная, что утро для нее так и не наступит, а ее посылка обернется смертью для ее детей. Она как никто облегчила убийце задачу.

 Отвратительно просто. Если бы она сопротивлялась или не впустила ее в дом, назвала бы шлюхой за бегство от мужа, все было бы куда легче. Как с Матильдой Петит, заслужившей смерть своими делами в прошлом и вдобавок имевшей мерзкий характер. Слышать, как она падает с лестницы, было даже приятно: идеально подстроенный несчастный случай смывал недавний позор и грел самолюбие.

 — В сливовое добавила "черные слезы", в яблочное — выжала сок из отравленного яблока. Запаха нет. Завтра вечером буду около пещеры Сибиллы, придется подождать, когда она выйдет. Андреас трактирщик, я знаю, как его найти. Кейлию тоже. Потом...потом поеду в Имперский город. Выслежу Маттиаса, и... — голос нервно дрогнул, — по обстоятельствам. Отравлю или застрелю из лука.

 — Ему матушка ничего не передавала? — Лашанс смотрел прямо и спокойно, но что-то внутри дрогнуло в предчувствии, что разговор уходит в совершенно нежелательную для нее сторону.

 — Я сказала, что еду в Лейавин, и она не стала просить заехать к нему. И...это все равно было бы не лучшим выходом. Я буду там нескоро, он может узнать о смерти матери раньше… — Терис осеклась, чувствуя, как тяжелеет взгляд убийцы, и сдвинулась к краю стола, когда он сел рядом.

 — Давно должен был тебе сказать, что я слышал твой разговор с тем наемником, которого ты убила в руинах. Имя Маттиаса Дракониса там тоже звучало. — Ощущение, что

 Спикер видит ее насквозь, не оставляло права на ложь. Опыт общения подсказывал, что из нее вытянут все, если будет необходимо, и все, что она может — не говорить всей правды.

 — Мы с ним...виделись...

 — И, судя по твоему выражению лица, он тебе рад не будет.

 — Не очень. — Терис с трудом натянула маску спокойствия, пытаясь изобразить лишенное страха безразличие и, поймав тяжелый взгляд Спикера, торопливо продолжила. — Но я хорошо знаю его привычки. И знаю, где он живет. Смогу влезть в окно и отравить все, что можно, пока его нет дома. Я...раньше лазила в окна домов в Имперском городе, это не очень сложно. Тем более, я здесь многому научилась.

 Спикер помолчал, и на обычно непроницаемом лице на мгновение отразилась внутренняя борьба, выдавшая явное нежелание оставлять ей этот контракт.

 Может, так действительно было бы лучше, достанься он кому-то другому с самого начала. Если бы та же Бригит просилась к Перении ночевать и подливала ей яд, а потом говорила с ней весь вечер, это не касалось бы ее. Теперь же она просто обязана добраться до Маттиаса, и это сильнее старого страха, вдруг утратившего всякое значение.

 — Я смогу, обещаю.

 — Антоний вернулся с задания, зелья Дангора работают. — Интонации выдавали досаду: не то на ее настойчивость, не то на новичка. Чужака, которого пришлось вербовать от безысходности и который теперь все сильнее приживался на новом месте, где его не должно было быть. Лаборатория в убежище принадлежала Альге, а не безумному на вид босмеру с одним ухом. — Это неплохая замена магии разрушения. Можешь взять на случай необходимости. С меткостью у тебя все хорошо, с десяти шагов попадешь. Только будь осторожна рядом с деревянными домами, пожары нам не нужны.

 — Вы...предлагаете мне сжигать жертв?

 — А почему нет? Иногда приходится избавляться от трупов. Или клиент настаивает, что тело не должны опознать.

 Терис не стала возражать. Душителю глупо рассуждать о том, что это слишком жестоко...для большинства жертв. Маттиас Драконис такого достоин и, будь у нее возможность, она опробует на нем достижения Дангора в области алхимии.

 Не за сломанные ребра. Не за постоянные угрозы и намерение убить. За контракт, лежащий на столе, где имя его матери уже перечеркнуто расплывшейся черной линией.

 — И не стоит так много думать о жертвах.

 И снова никакой возможности оправдаться. Глупо и бессмысленно: она уже минуту сверлила взглядом контракт, выдавая мысли, не отпускавшие последние дни.

 — Я знаю, что так нельзя. — Терис свернула пергамент и уткнулась взглядом в холодную каменную поверхность, испещренную следами алхимических опытов. — Но...я все сделала и буду дальше работать, как надо. Простите, если...

 — Ничего страшного. — Отсутствие упрека в голосе граничило с пониманием. — Неприятные задания бывают у всех. Один раз нужно было отрубить спящей женщине голову. Все прошло удачно, но ее сын это видел. Ему было лет пять. Он прятался под столом, когда я пришел.

 Терис почувствовала, как в горле встает ком, а страх перед ответом душит желание задавать вопрос.

 Задания бывают разные. Свидетели нежелательны всегда, и Ситиса не волнует, сколько им лет. И она не та, кто имеет право осуждать. Только лучше не знать ничего и оставить за собой право на домысел.