Кроваво-красный (СИ)

 — Отчеты Матье. Все. Аркуэн как-то упоминала, что он докладывает обо всех своих передвижениях. — Требование не встретила отказа ни во взгляде, ни в жесте, и Спикер продолжил. — И список погибших и пропавших убийц за время его нахождения в Братстве. Тех, кого мы не смогли найти. И отчеты казненных за убийства своих.

 Огонь свечи колыхнулся, бросив тень на лицо данмера, которую можно было принять за полуулыбку. Или это действительно была улыбка — короткая и скупая, но не лишенная некоторого одобрения.

 Запоздавшего на пару десятков лет, но необходимого сейчас, когда больше положиться было не на кого.

 — Я поговорю со Слушателем. Все это хранится у него, но он не может не принять во внимание мою просьбу. — Уверенность, с которой говорил данмер, давала позволить себе веру.

 Он сдержит свое обещание. И Анголим не откажет в его просьбе: ему никогда не хватало духа идти против данмера, и даже на совете голос Алвала Увани всегда был решающим.

 Как в случае с Очищением.

 Сомнение, старое и старательно гонимое, вновь зашевелилось, разбуженное воспоминанием о последнем собрании, где Алвал Увани подписал смертный приговор чейдинхолльскому убежищу.

 Он слишком быстро согласился помочь. Слишком легко поверил подозрениям . Решил обратиться к Слушателю за отчетами... Которые можно подделать. Изменить даты. Уничтожить то, что выдаст Матье. Если Матье вообще причастен к этому.

 "Выжечь к Дагону это осиное гнездо". — Навязчивая мысль вернулась, по силе не уступая желанию схватиться за нож, когда Анголим сообщил о смерти Альги. Кошмарное желание, равносильное предательству, за которое хотелось карать других, кто уже успел пролить кровь. Может, это и было целью неуловимого убийцы — стравить всех и заставить уничтожить друг друга.

 Люсьен Лашанс поморщился, чувствуя, как голова начинает разрываться от физически ощутимой боли. Бессонница и нескончаемые подозрения делали свое и, может, Алвал Увани был прав: паранойя заменила ему способность трезво мыслить, и ни одна догадка не была истиной.

 — А ты... — Алые глаза подобно углям прожгли насквозь, как будто бы старательно задавленная мысль не смогла укрыться от всевидящего взгляда данмера, — постарайся не предпринимать ничего, что ухудшит твое положение. Ты знаешь, что тебя и твоего душителя убьют при первом подозрении.

 Очередное напоминание не звучало как угроза — только хладнокровное уведомление о неизбежном в случае ошибки, на которую уже не осталось права. Никаких лишних движений и слов, только подчинение Слушателю в надежде, что однажды появится возможность добраться до предателя.

 Шаги за дверью возникли за мгновение до того, как распахнулась дверь — непозволительно быстро, без стука, и Алвал Увани резко обернулся на звук. Без гнева, с заражающей тревогой: поспешность курьера не предвещала ничего хорошего.

 Босмер, рыжий, худой и встрепанный, тяжело выдохнул, переводя сбившееся дыхание. Его взгляд невидяще скользнул по кабинету и наконец впился в лицо хозяина.

 — Это...срочно... — Охрипший голос был тих, но резал слух не хуже крика. — Командор Имперского Легиона...преемник Филиды... Джованни Цивелло умер. Новый командор объявил охоту на Братство.

Глава 70

 Тревожная весть дошла до Терис у самого Имперского города, на постоялом дворе, где ей пришлось оставить Каштанку.

 Джованни Цивелло мертв.

 Сначала эти слова казались незначительными, и настораживало только то, как часто их произносили. Произносили со страхом, тревогой и волнением, и даже зубоскальство пары легионеров не рассеивало гнетущего предчувствия неизбежных бед.

 — Болотная лихорадка... — Бородатый крестьянин, прислонившийся к крыльцу рядом со стражами порядка, скептически покачал головой и сплюнул сквозь сохранившиеся зубы. — А я говорю, что и его какие-нибудь сволочи убрали. Как и Филиду, храни Девять его душу. Это еще неизвестно, что эта драная кошка ему давала. Лечили его, как же... Небось отравили сначала, а потом добили уже. Хорошо, что хоть теперь ваши командиры за дело взялись. У нас тут половину смело вешать можно...

 Терис почувствовала, как волна холода поползла по спине, отгоняя тепло весеннего воздуха, а перед глазами потемнело до тошноты. Она не слышала ответа легионеров: поспешила уйти со подальше в закоулки Портового района, радуясь про себя, что не начала поиски Маттиаса Дракониса с самого Имперского города.

 Слишком много стражи в городе и рядом с ним. Умер или убит кто-то высокопоставленный, если это так всех всполошило. Джованни Цивелло... Имя смутно знакомое, но не говорящее ровным счетом ничего. Слишком много имен она слышала и перестала запоминать их, если это не были имена жертв. Кто-то из стражи? Дворянин? Член Совета? Как бы то ни было, но Легион сейчас опаснее, чем прежде. Даже здесь, в извечном пристанище разного сброда, пару раз слышалась тяжелая поступь стражей порядка.