Кроваво-красный (СИ)

 Терис нервно поежилась и до боли впилась ногтями в ладони, заставляя себя сосредоточиться. Маттиас Драконис, последний из своего рода. Редчайший ублюдок, долгое время бывший ее кошмаром. Его будет не жаль убить. Можно не сомневаться, что мир станет лучше, а о его смерти некому скорбеть: старая Перения умерла первой, а три дня назад в Лейавине нашли мертвой Кейлию. Городские сплетни уже разнесли, что она умерла от несчастной любви к командиру городской стражи.

 Если бы с Маттиасом было так же просто, как с его доверчивой матерью и безумной сестрицей Сибиллой... У нее есть короткий лук и яд, только с ним все это бесполезно. Имперский город — не лес, где можно выследить жертву и выстрелить в спину. Особенно сейчас, когда легионеры так оживились. Найти наемника в городе — вопрос одного дня, она знает, где он живет, знает, в какие таверны ходит и что заказывает. Знает и то, что он не снимает своей мифриловой брони. Выследить в той же "Плавучей таверне" и подлить яд? Не лучшая идея. В "Плавучей таверне" легионеры были частыми гостями. Или воспользоваться огнем Дангора? Она знает, где живет Маттиас Драконис. Талос Плаза, один из лучших районов Имперского города. Белые стены домов, чистые улицы, цветники...и внимательные взгляды стражи на каждом углу. То, что она когда-то умудрилась убить Агамира в его же доме и благополучно уйти — высшая степень везения, и едва ли судьба вновь будет так же благосклонна. И Маттиас — не Агамир. Тем более, если он уже знает о смерти своих родных и ждет, когда придут за ним...

 Мысль том, какие меры способен предпринять ожидающий убийцу наемник, превращала план в самоубийство. У себя дома он неуязвим. Закрыть окна на засовы с внутренней стороны не составит труда, а что до дверей — за ним не встанет ждать у порога с мечом. Или поставить медвежий капкан для непрошеного гостя.

 Ветер, заблудившийся между домами, принес с берега озера запах тины и рыбы, зашелестел под ногами грязным клочком бумаги. Терис подняла смятый лист "Вороного курьера" и вгляделась в строки, уцелевшие после ночного дождя.

 "...мы оба были учениками Адамуса Филиды, и я всегда искренне поддерживал его политику в отношении убийц. Преступность должна быть искоренена, и я клянусь, что продолжу дело моего учителя и сделаю то, чего не успел сделать мой предшественник Джованни Цивелло. Я скорблю о его смерти и призываю...если вам что-то известно об убийцах и тех, кто...укрывает, пользуется услугами..."

 Грязный след сапога стер продолжение откровений нового командора, но и прочитанного было достаточно, чтобы захотеть приложиться лбом к стене ближайшего дома и завыть.

 Кража оружия, побег из Чейдинхолла, убийство Адамуса Филиды — почти невозможное, дар собственного везения или даже самого Ситиса. Не менее чудесное спасение от неминуемой казни. Прощение и даже некоторая признательность Спикера. Победа Братства: новый командор Легиона был запуган, и его жизнь обещала спокойные времена. И все это зря. Ублюдок, судя по тому, что трепали в тавернах, предпочел сомнительные средства лечения хаджитской целительницы помощи проверенных лекарей.

 Терис тихо выругалась про себя, безотчетно комкая лист и засовывая его в сумку.

 Мысли путались, рождая все новые вопросы, от тревоги дыхание сбилось даже при медленной ходьбе.

 Что дальше? Прикажут убить и нового командора?

 Ответ на этот вопрос был хуже страха перед стражей и встречей с Маттиасом. Черная Рука не потерпит новой охоты на своих убийц, и полукровка знала, кому поручат задание. Тому, кем не жаль пожертвовать ради общего блага, и кто уже навлек на себя подозрения.

 Не думать об этом. Все это будет потом, Черная Рука отдаст приказ нескоро... Она успеет вернуться в Чейдинхолл, и Спикер сейчас здоров и сможет убить нового командора...

 Страх быть пойманной, почти забытый и давно не напоминавший о себе, вдруг вернулся, когда на узкой улице между темными от старости домами патрульный бросил на нее взгляд. На мгновение показалось, что клеймо Братства выжжено у нее на лбу, и страж порядка видит ее насквозь: кто она, скольких убила и зачем пришла в город.

 Убийца вздохнула свободнее, когда шаги патруля затихли, проглоченные сплетением узких извилистых улиц, и спасительный вечерний сумрак скрыл ее у стены покосившегося дома. Прекрасное свойство любых трущоб — возможность затеряться, свернув в переулок, пролезть в щель между тесно стоящими домами, вскарабкаться на низкую крышу. Это успокаивало, дарило подобие безопасности. Солнце садилось, и ночная темнота вылезала из щелей, заливая узкие и грязные улицы. Фонарей в этой части города не было никогда, а свет, зажигавшийся в домах, превращал их окна в мутно-желтые пятна среди общей серости. Привычное место, почти родное. Обитель всяческого сброда, их собственный тесный мирок, куда редко забредала стража. А если и забредала, то обычно старалась уйти быстро, чувствуя себя неуютно на чужой земле, где действуют свои законы.