Кровавое дело

— Мы найдем место, где был куплен этот нож, и таким образом нам попадет в руки купивший его человек. Бумажник уже служит доказательством, что негодяй находится в Париже, потому что нельзя же предполагать, чтобы он доверил кому-нибудь другому материальное доказательство своего преступления. В настоящую минуту наши агенты обыскивают все дома, углы и притоны, норы и трущобы Парижа, а двое, самых ловких, отправлены в Марсель. Мне кажется совершенно невероятным, чтобы преступнику удалось ускользнуть, а раз он будет пойман, мы не замедлим узнать, была ли Анжель Бернье его наставницей и соучастницей.

— Было бы возмутительно, если бы убийца остался безнаказанным, — глубоким, серьезным голосом проговорил Пароли. — Да и за сироту правосудие обязано отомстить злодею.

— Мы отомстим за нее, любезный доктор, будьте уверены.

— Осмелюсь спросить, какие распоряжения сделаны вами относительно тела покойного?

— Пока что я еще не могу дать разрешения на погребение.

— Почему?

— А потому, что я хочу привести убийцу на очную ставку с трупом, если только арест не заставит слишком долго ждать себя.

— Будем надеяться, что полиция не замедлит достичь своей цели.

— Еще одно слово! Потрудитесь описать мне, как можно подробнее, вашу записную книжечку, которую вы потеряли.

— Она была из слоновой кости, внутри вся выложена бархатом. На внешней стороне буквы моего имени и фамилии «С» и «В», окруженные гирляндой роз. В бархатных петельках — серебряный карандаш, с помощью которого и закрывалась книжечка.

— А в середине?

— Пять или шесть листиков почтовой бумаги.

— Было на них что-нибудь написано?

— Самые незначительные заметки, адреса магазинов, счета, и все в таком же роде. Положительно ничего важного.

— Да разве вы еще надеетесь отыскать эту записную книжку?

— Не смею сказать, что надеюсь, но ведь на свете все возможно, даже и невозможное. Нашли же вы бумажник…

В эту минуту кто-то скромно постучал два раза, и в комнату вошел сторож. В руках у него была визитная карточка, которую он поспешил подать господину де Жеврэ.

Последний взглянул на карточку и, обращаясь к Сесиль, заметил:

— Вот посещение, весьма для вас интересное.

— Посещение, интересное для меня?

— Да. Это карточка Вениамина Леройе, дижонского нотариуса, друга вашего отца. Он здесь и просит принять его.

Анджело слегка побледнел, но тем не менее моментально овладел собой.

— Действительно, посещение для вас крайне интересное, — поспешно заговорил он. — Вы сейчас же узнаете, написал ли Бернье настоящее завещание.

— Введите господина Леройе! — приказал судебный следователь.

Все встали.

Сесиль уже знала дижонца, которого видела раньше не раз в обществе своего отца. Как только он вошел, девушка узнала его с первого взгляда.

Итальянец снова нахмурился: он тоже не замедлил узнать новоприбывшего. Это был тот самый человек, который ни на минуту не расставался с Жаком Бернье весь день одиннадцатого декабря и распрощался с ним только по выходе из театра после бенефиса местной знаменитости.

В «Cafe-du-Theatre» Вениамин Леройе пробыл несколько минут около итальянца. Если нотариус заметил его тогда и теперь припомнит, он не только будет сильно скомпрометирован, но даже почти погиб.

Да, тут было с чего смутиться даже самому решительному, закоснелому злодею.

Тем не менее на бледном, прекрасном лице Пароли не отразилось ни малейшего следа той страшной душевной бури, которая так и клокотала в нем в данный момент.

Нотариус остановился на минуту у двери, кланяясь общим поклоном всем присутствовавшим.

Вдруг глаза его остановились.

Он быстро направился к девушке и, взяв ее за обе руки, проговорил голосом, страшно дрожащим от волнения:

— Мое бедное, милое дитя! Какое страшное несчастье! Я сожалею от глубины сердца!

— Да, я действительно достойна сожаления, я потеряла лучшего из отцов.

Крупные слезы потекли по красивому лицу девушки.

Вениамин Леройе обратился к судебному следователю:

— Простите меня, сударь, что прежде всего я подошел к бедной сиротке. Я положительно не мог справиться с собственным чувством.

— Вам вовсе не следует извиняться за это вполне естественное движение вашего сердца. Ведь вы были другом семейства Бернье.

— Да, сударь, я был самым близким другом покойного Жака в продолжение долгих, долгих лет… Мы ведь даже и учились с ним вместе!

— Он был в то же время и вашим клиентом?

— Да, сударь.

— Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы явились к нам по нашему приглашению, не медля ни минуты. По всей вероятности, ваше присутствие бросит некоторый свет на густой мрак, которым окружена трагическая смерть вашего друга.

— Я готов отвечать, но сперва мне очень хотелось бы узнать некоторые подробности. Я знаю, что Жак был убит, но больше ровно ничего не знаю.

Господин де Жеврэ коротко рассказал нотариусу обо всем.

— Его ограбили, не так ли? — воскликнул Вениамин Леройе.

— Это ясно, если только Жак Бернье не оставил у вас на хранение те триста пятьдесят тысяч франков, которые вез с собой из Алжира.