Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

Угроза авиаударов по городу, как это произошло 22 июня, снята ещё не была. Поэтому все «держали ушки на макушке». И не зря. Невидимые для горожан, но прекрасно различимые средствами ПВО, военные самолеты и вертолеты кружили, как ястребы, вокруг города. Ими ставились активные и пассивные помехи, помехи в радиосетях. Причем, для полетов боевых самолетов часто использовались гражданские авиалинии. Чуть ли не каждый день «Радио Приднестровья» и газеты в оперативных выпусках новостей, со ссылкой на информацию из штаба 14-й армии, сообщали о попытках прорыва авиации ВВС Молдовы к Бендерам и Тирасполю. Службы ПВО ежедневно обнаруживали от сорока до восьмидесяти целей на малых и средних высотах. Три дня назад и средь бела дня казаки сами были очевидцами, как в районе Варницы был подбит, задымил и, развернувшись, пошел со снижением вертолет Ми-8, атаковавший позиции приднестровцев. «Восьмерка», не сменившая даже своей «аэрофлотовской» раскраски, с высоты, примерно, ста метров вела огонь из установленных на ней пулеметов… «Кого ужалила «Оса» — так газета «День шестой» назвала статью ещё о двух молдовских вертолетах, сбитых из ЗРК «Оса» в районе Бендеры — Парканы в ночь на 25 июня.

«…Военный совет ещё раз уведомляет, что средства ПВО 14-й армии не позволят нанести варварские удары с воздуха по мирному населению Приднестровья», — напрасно в Кишиневе отмахнулись от этого предупреждения. Вот и результат…

* * *

«ДЕНЬ ЗА ДНЕМ». «Днестровская правда», 30 июня 1992 года, N 147 (7834).

«В минувшие сутки (*29 июня) была предотвращена попытка уничтожения нефтебазы Тирасполя силами ВВС Молдовы. В момент выхода двух МиГ-29 на цель, службы ПВО 14-й армии дали команду «Пуск!». Самолеты тут же ретировались. Один, предположительно, получил повреждения».

* * *

— Боря, а куда у нас Иосиф девался? — спросил Михайлов, когда они поднимались по лестнице. — Что-то я его не вижу… Отослал куда-то?

— Да он с Виталькой в «арсенал» ушел. Ленты они там набивают.

Осмотрев как-то их «базу», и оставшись довольным её укрепленностью, Притула принял решение перенести сюда весь имеющийся боезапас сотни, устроив, таким образом, в подвале, мощном как убежище, склад. Десятки ящиков с гранатами, патронами, несколько охапок выстрелов к РПГ-7, а «Мух» было!.. — кроме тех, что были в ящиках, из остальных сложили небольшую «поленницу». Принесли туда и диковинки: несколько гранатометов «Оса», переделанных тираспольскими умельцами под выстрел ПГ-7, и гранатометы РПГ-7, изготовленные на одном из «гражданских» заводов Тирасполя — обработка грубая, наспех, но стрелять из этой «шайтан-трубы» — одно удовольствие!.. Долго не знали, что делать с танковым пулемётом ПКТ: ствол и коробка со жгутом электроспуска — как из него стрелять-то? Ни станка, ни крепления!.. «Может приспособите куда?..», — пожав плечами, сказал Притула. А куда?!..Хоть и патронов к нему — немерено. Пару дней к этой железяке вообще никто не подходил, пока на досуге Брагинович ни заинтересовался. Разобрался в устройстве пулемета, привел его в порядок, после обмотал ствол полосой асбестового полотна, найденного в аккумуляторной, приспособил широкий брезентовый ремень и заправил ленту. Когда этот здоровяк предстал пред очи казаков с таким «пугачом», все ахнули — «Рэмбо» да и только!..

— Иосиф, а как ты стрелять-то из него собираешься? Станковый, да ещё и с электроспуском!..

— А тут вот с торца кнопочка есть. Нажимай да стреляй. Только в руках надо крепче держать, — невозмутимо ответил «Брага».

…И ведь стрелял! Уже несколько раз. С рук и от пояса!.. Точность стрельбы, конечно, была, приблизительной — «плюс-минус трамвайная остановка». Но это было не особо и важно — он бил по площадям: по кустам, по окнам домов… Шквал огня! Камнерезка и газонокосилка — просеку мог выстричь!.. Как он его в руках удерживал — о том особый разговор. Во-первых, силушки в Иосифе было ого-го!.. Про таких, как он, говорят: «кулак с голову пионера»… А во-вторых: приспособился — упрёт затыльник пулемета в стену или дерево, да короткими очередями…

…Казаки станицы «Вилимской» были в своё время несколько удивлены, когда с просьбой восстановить в казачестве обратился кряжистый парень с покатым говором и… несколько нерусской фамилией и именем. Это и был Иосиф Брагинович. Рассказал о себе: отец — белорус, мать — казачка с Дона. Там в донской станице и провёл он всё своё детство, впитав через многочисленную родню и станичников не только уклад жизни и традиции, но и сам вольный дух казачества.

* * *