Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

Как дуновение свежего ветра, по Приднестровью пронеслась весть — Неткачев снят — ура! — командармом стал генерал Лебедь. Никто толком не знал его, но почему-то люди поверили, что произойдёт чудо — российская армия двинется и поможет захлёбывающимся в крови Бендерам, всему Приднестровью. Люди ждали этого! Уж очень долго ждали…

…Открылась дверь, и к столу глыбой, влитой в «камуфляж», прошёл коренастый человек. Жутким, как показалось журналистам, взглядом исподлобья, будто в глазах сидело по снайперу, оглядел собравшихся в кабинете и сел. Все настороженно притихли.

— Я — генерал Александр Лебедь, — низким воландовским басом объявил он. — Я пришел вам сказать, что больше не позволю убивать. Я знаю, как это сделать. И я это сделаю!..

…Слушая радио, Приднестровье замерло, не веря ушам своим. Кто-то облегченно и с надеждой вздохнул. Наверное, впервые…

Это произошло 28 июня 1992 года в 17 часов. К командованию 14-й армией генерал Лебедь приступил в этот день с 12 часов 27 минут по московскому времени.

— …Армия будет продолжать сохранять нейтралитет, но качество этого нейтралитета изменится. Это будет другой, качественно другой нейтралитет — вооруженный нейтралитет. Мы — русская армия, и не в традициях и характере россиян равнодушно наблюдать, когда на их глазах убивают, ранят, калечат мирных жителей, женщин, стариков и детей…И мы не намерены с этим мириться, мы не намерены более допускать геноцид, каковой имел место здесь 19–22 июня…По-другому, как геноцид, это расценить невозможно. Мы достаточно сильны для того, чтобы дать отпор кому угодно. И сущность этого вооруженного нейтралитета будет состоять в том, что нас трогать не будут, и мы никого не тронем. В этом я даю клятву!..

Журналисты поначалу опешили. Сказать, что они были шокированы услышанным, — ничего не сказать. Для них сама пресс-конференция была полной неожиданностью — генерал Неткачев, так тот вообще избегал журналистов: «Я не телезвезда», — любил повторять он. А тут!.. «И это говорит генерал — командующий 14-й «родной» армией?!..»

И здесь потрясённых журналистов прорвало — вопросы посыпались со всех сторон.

На вопрос, будет ли армия защищать Бендеры, командующий ответил, что да — будет, так как по законодательству Приднестровской Молдавской Республики, на территории которой дислоцирована 14-я российская армия, этот город входит в её состав.

…Что армия будет взаимодействовать с общественно-политическими силами Приднестровья, участвовать с гвардией в «событиях»: «Только для отражения агрессии… по отношению к Приднестровью, на территории которого дислоцируется армия…что действия армии будут «такие же, как в 1941 году — будем стоять насмерть!».

…О выведенной из боеспособного состояния по приказу Неткачева боевой технике армии: «…Те, кто её выводили из строя, сейчас её экстренно восстанавливают. Это не займёт много времени». Для защиты Приднестровья могут быть использованы все средства военной техники «имеющиеся в распоряжении, в зависимости от обстановки».

…О танках, которых, как заявляет руководство Молдовы, у них нет — «…Откуда танки в Молдове?», генерал ответил: «…Они были выведены в 1988 году в рамках единого государства, в рамках единого министерства обороны, по единому плану. Если в Молдове танков не было, а теперь появились, значит, их кто-то дал. Это логично». «Но танки, тем не менее, есть?» — не унимались журналисты. «Есть», — был твёрдый ответ генерала.

Но журналистов ждал ещё один сюрприз. Когда задали вопрос о российском воздушно-десантном полке, по сию пору стоящем в Кишинёве, на 90 боевых машин десанта которого уж очень рассчитывает Молдова… — «не окажутся ли они против вас на позициях?»