Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

— …Накануне за «железкой» шевеление какое-то было, вот раненько утром 24-го мы на разведку туда и пошли, — рассказывал Смолин. — …По земле, уходя лёгкой дымкой, ещё стлался туман. В городе было тихо. Но далеко нам идти не пришлось — прямо к новой позиции «румын» и вышли. Какие их «точки» засекли, отметили. Пока обходили стороной, по-глупому нарвались на «белые береты». Не стали мы с ними спорить — повернули назад. Солнце уже взошло, когда вышли в расположение соседей — бендерских ополченцев. У них и решили немного обождать, расспросить… Пока разговаривали с парнями, к одному из них пришла жена — молодая, милая. Принесла что-то вкусненькое — мужа побаловать, нас угостила. Вместе чайку попили, поговорили. Порадовались переменам, что война стихает, помечтали о скором мире… Очень хорошо посидели. Прощаясь, обняла мужа, чмокнула его в щеку, сказала, чтоб берёг себя. И только она скрылась за поворотом, как без звука выстрела все услышали мягкий хлопок — так пуля в тело входит. Оглянулись…, а тот парень уже падает — пуля ему в висок вошла! Все просто остолбенели, были в шоке — вот тебе и прекращение огня! — смотрели на него и не могли представить, что он уже убит. Ведь только что стоял живой, весёлый, прощался с молодой женой!.. Снайпер, гад!!! Будто очнувшись, один парень сорвался с места, схватил ПК, и дико крича, безостановочно давай бить в сторону «румын», пока не закончилась лента. Отбросил пулемёт, рванул с плеча автомат… Стрелял, кричал и плакал — он как обезумел!.. С той стороны ОПОНовцы открыли ответный огонь. Парни подскочили к нему, но он никого не слушал, не подчинялся ни командам, ни здравому смыслу: что толку — человека-то уже не вернёшь… Ребята навалились на него, оттащили от окна, отобрали автомат. Он орал, вырывался. Его связали, силой влили ему в рот почти два стакана водки, и только тогда он успокоился. Но «румыны»-то не успокоились — обстрел только усилился, вокруг начали рваться мины… Нам оттуда уходить уже было бесполезно — почти весь день у них под обстрелом и просидели…

С. Скрипник.

«В то время в молдавском парламенте, как и в обществе в целом, не существовало единого мнения о том, что делать дальше — прекратить или продолжать боевые действия… В некоторых СМИ республики началась кампания против нового правительства, которое стало обвиняться в прокоммунистической, промосковской ориентации… Неоднозначная и противоречивая оценка событий тех дней дала в последствии повод некоторым «исследователям» заявить о том что «потеряли реальную возможность разобраться с казаками и выгнать их из Приднестровья», не дали «нашим парням выйти из окопов»… В этих условиях авантюристический характер таких заявлений звучал, как явная провокация, и не мог вызвать ничего, кроме новых человеческих жертв».

О подписанном Соглашении Молдова узнала вечером 23 июля из передач национального радио и телевидения. На следующий день в печати были опубликованы приказ о прекращении огня и решение смешанной комиссии о создании зон безопасности и размещении вдоль линии вооруженного конфликта миротворческих сил. Многие «ястребы» Молдовы были в ярости — эти сообщения они восприняли «в штыки». Кишинёв вновь взорвался митингами, организованными Народным фронтом. Митингующие скандировали антиправительственные и антипрезидентские лозунги, по городу прокатилась волна насилия и противоправных действий, нападок на МВД. 24 июня в столице возникла реальная угроза опасного гражданского конфликта, когда среди митингующих на площади перед парламентом появились около двухсот вооруженных военнослужащих 9-го мотопехотного батальона под командованием командира взвода В.Романа, самовольно покинувших позиции на Кочиерском плацдарме. Они, захватив паром через Днестр, а после — автобусы и грузовики, отправились в «поход на Кишинёв» на «разборки» с правительством и президентом. Социально-политическая обстановка в Молдове резко обострилась, русскоязычное население Кишинёва, готовясь к худшему, застыло в ужасе!.. Но всё обошлось — 30 июля последние ненавоевавшиеся «кочиерские бунтари» добровольно сдали оружие…