Кровавое приданое

Затем кто-то легко коснулся моей руки, и, обернувшись, я увидела Магдалену – она кривила губы в улыбке, ее волосы выбились из сложной прически. На коже рдел румянец, на лбу блестели капельки пота. Она выглядела так, словно только что очнулась от опиумного забытья: ее зрачки расширились, а рот покраснел.

– Ваша светлость, – выдохнула я, и сердце внезапно ушло в пятки. – Прошу меня простить. Я не знаю движений этого танца.

Двигаясь с бесстыдной неторопливостью, Магдалена обхватила ладонью мой подбородок и поцеловала меня прямо в губы. И это было не легкое касание дружеских губ, задевших уголок рта, а поцелуй намеренный и горячий. У меня закружилась голова, как будто я только что осушила залпом бокал вина, весь этот безумный зал исчез. Поцелуй длился лишь пару мгновений, но, когда она отстранилась, я была совершенно пьяна.

– Тогда я научу вас, – заявила она и взяла мои руки в свои. – Хотите вести сами? Или лучше мне?

Я начала глупо заикаться, оглядывая комнату диким взглядом.

Магдалена запрокинула голову и рассмеялась, как прекрасная волчица, смакующая ужас кролика.

– Значит, мне. Это так же просто, как дышать. Один шаг, потом другой. Главное не позволяйте себе слишком много думать. – Мы вместе двигались по залу, единая плавная фигура. Если кто-то из ее подданных и видел поцелуй, они надежно скрывали свое неодобрение, позволяя себе лишь сплетничать за раскрытыми веерами. Никто не сверлил нас взглядом и не отшатывался в шоке, все продолжали танцевать и пить, вежливо отводя глаза. Значит, их она обучила не хуже, чем прислугу. Должно быть, они видели, как Магдалена делала и более возмутительные вещи.

– Никогда не нужно чересчур много думать о хороших и приятных вещах, – продолжала Магдалена, почти прижимаясь ко мне щекой, пока мы кружились. Ее дыхание было винным и сладким, как черная смородина. Я с одинаковой силой хотела ощутить этот вкус на ее губах и в ее венах. – Никогда не отказывайте себе в удовольствиях жизни.

Я почти услышала в этих словах тебя. Ты подговорил ее? Я задумалась. Нет, ты бы не успел. Может быть, вы с ней правда были два сапога пара. Мы скользили по залу, пока не стихла музыка, а затем, запыхавшись и хихикая от напряжения, вместе со всеми подняли руки и поаплодировали. Музыканты поклонились, вытирая пот со лбов.

Магдалена взяла меня под руку и неторопливым шагом повела сквозь толпу, заговорщически склонившись ко мне.

– Ты обязана сидеть со мной рядом за ужином. Я не хочу, чтобы мы разлучались, Констанца. Хочу, чтобы мы стали лучшими подругами.

Ты уже ждал нас за длинным деревянным столом, сидя по левую руку от стула Магдалены и притворяясь, будто потягиваешь гренаш. Сомневаюсь, что сквозь твои губы просочилась хоть капля. Тогда я еще отчасти могла наслаждаться едой и напитками, поскольку бессмертная жизнь не до конца лишила меня их удовольствия.

Магдалена налила мне вдвое больше вина, чем полагалось. Ее цепкий, как у ворона, взгляд следил за каждым моим движением, за бокалом, который я подносила к губам, а ты наблюдал за нами обеими, как за одним из своих экспериментов. Пытаясь изображать разочарование, конечно. Но я знала этот блеск в твоих глазах, он появлялся, когда что-то привлекало твое внимание.

– Попробуйте polbo á feira, – сказала Магдалена. – Это крестьянское блюдо, но мне оно по вкусу, и на моей кухне его готовят лучше, чем где-либо еще. Нужно несколько раз окунуть осьминога в кипящую воду, прежде чем разделывать его; этот секрет позволяет сохранить сладость мяса.

Я вежливо открыла рот, когда она наколола кусочек на вилку и поднесла его ко мне. Мякоть была нежной, щедро приправленной паприкой и смазанной оливковым маслом.

Магдалена сияла, глядя, как я жую, с наслаждением ребенка, который кормит котенка из бутылочки.

– Вы будете есть? – спросила она, готовая накормить с рук и тебя.

– В путешествиях у меня всегда пропадает аппетит, – сказал ты, вытягивая вилку из ее рук и кладя обратно на тарелку. Ты держал ее запястье между большим и указательным пальцами, украдкой посасывая масло с ее мизинца. Если она и заметила блеск твоих острых зубов, то не подала виду.

– Позвольте спросить, если я не нарушу этим приличий, – начал ты, наклоняясь ближе, – как получилось, что такая красавица, как вы, еще не замужем? Я уверен, что от дамы вашего положения ожидают подобного шага. С тех пор как исчез ваш отец…

На лице Магдалены отразилось чистое ликование, и она понизила голос до заговорщического шепота.

– Я думаю, что никогда не выйду замуж, сеньор. Буду лишь заводить любовников и никогда не позволю ни одному мужчине сковать меня свадебными клятвами.

– Ах, но я уверен, что ваше богатство привлекает всевозможных пташек, надеющихся урвать и унести в гнездо его кусочек. Женихов у вас, должно быть, в избытке.

– Это так, – сказала она со смехом. – И всех их я развлекаю. Слушаю их любовные стихи и признания, принимаю подарки и даю им частные аудиенции, но дальше этого дело никогда не зайдет. Конечно, они этого не знают. Они искренне верят, что у них есть шанс, бедные мальчишки.