Пока у меня на ходу рождалась стратегия психологического воздействия, мамаша продолжала усердно нахваливать Д. Подсовывала гостям рецепты из журнала, практически принуждая переписывать, но при этом умело представляя все так, словно у нее эти рецепты вырывают зубами. Вообще говоря, это уровень мастерства, достойный хотя бы внимания. Знавал я таких людей. На съемках «Франца» был у нас такой… знаток. Он в деле свыше двадцати лет, я еще «пешком под стол ходил», а он «уже снимался». Беру в кавычки, потому что это были его любимые изречения в общении со мной. То, что все кругом — и режиссеры, и актеры, и кинокритики — говорили, что он играть не умеет, никак не отражалось на его самомнении и никак не инициировало в нем желания заняться самообучением. Впервые в кинематограф он попал каким-то тернистым путем, никто не знает точно каким, но поговаривают, что были связи то ли с Горбачевым, то ли с Ельциным, а потом он снимался от случая к случаю, приглашали, скорее, из уважения к лентам, в которых он засветился. Так вот, этот актер, назову его Ц, отозвал меня в сторонку и сказал: я понимаю, тебе тяжело находиться рядом со мной, ты боишься, что будешь плохо выглядеть на моем фоне, бла-бла, я тебя быстренько подучу, а то нам вместе довольно напряженную сцену играть, ты спасуешь — и я спасую, потому что игра совсем не та, когда не чувствуешь отдачи. Из уважения к возрасту я не стал его перебивать, хотя мне было смешно, чему он меня, окончившего с отличием ГИТИС, станет учить… Тем не менее Ц, не замечая с трудом скрываемой насмешки (а такие ее никогда не замечают, даже нескрываемую), стал нести такой откровенный бред! Ну как объяснить… Скажем, если школьник великому ученому будет с серьезным лицом объявлять, что параллельные прямые никогда не пересекаются, а тот имеет совершенно другой уровень знаний, он знаком с геометрией Римана, поэтому для ученого это просто смешной детский лепет. Я слушал эту поверхностную банальную чушь так долго, как мог, затем откланялся, сославшись на какие-то дела. Когда перерыв кончился, мы чудесно отыграли сцену. Поправка: я
чудесно ее отыграл. А Ц заражался моими эмоциями, моей энергией и тоже был неплох. Затем я услышал, как он жаловался на меня своему визажисту в гримерке. «Вот ведь неблагодарный щенок! — брызгая слюной, кричал Ц. — Я ему открыл сегодня величайшую мудрость, и только благодаря мне он отыграл, конечно, не на моем уровне, но хотя бы смотрелся не убого, а он даже спасибо не сказал! Как будто так и надо. И делал вид, якобы совсем меня не слушает, когда я его учил мастерству! Вот хитер!» Я потом режиссеру рассказал, он так смеялся… Я такой типаж называю «незаменимые». Это могут быть советы, это может быть их работа, их шутки, это может быть просто их присутствие — главное, они считают, что без них никто и дня не проживет, что они нужнее всех. Все хорошее, что происходит вокруг, они приписывают себе. Явный признак, по которому вы можете определить этот типаж, — это нарочитое раздражение, дескать, как вы меня все достали, опять вам от меня что-то надо, все требуют моей помощи, ля-ля-тополя, но, если вы попробуете отказаться, сразу увидите, как они подобреют, как станут навязывать свою помощь, как засияют их глаза, когда им позволят «помочь».
