Кровавое заклятие

Канцлер встретился с принцами и принцессами полчаса спустя. Ему было ужасно холодно, хотя дворец прекрасно отапливался. Впрочем, Таддеус понимал, что температура воздуха здесь ни при чем, и холод у него внутри. Он стоял, привалившись спиной к закрытой двери королевских покоев и скрестив руки на груди, дабы скрыть малейшую предательскую дрожь. Глядя на четыре юных лица, обращенных к нему, канцлер порадовался, что выбрал такую позу. Он ведь и впрямь был этим детям почти как отец. Как они хороши! Аливер… Кровь Тинадина, он стоял, горделиво выпрямившись, стройный, подтянутый, легкий. В нем жили упрямое спокойствие, серьезность и отвага. Красавица Коринн… Сейчас ее кожа поблекла и покрыта пятнами. Обычно хорошенькое лицо стало почти отталкивающим, но чувствовалось что-то трогательное в ее беззащитности и душевной обнаженности. Глаза Мэны печальны. Она стоит, опустив голову, и выглядит старше своих лет. Спокойная и рассудительная, девочка, казалось, знает, зачем их позвали. А Дариэл смотрит по сторонам широко распахнутыми глазенками и дрожит, как мышонок… Совладав с эмоциями, Таддеус заговорил:

— Король хочет вас видеть. Пожалуйста, не утомляйте его. Сейчас он может общаться только одним доступным ему способом. Не требуйте больше, чем он может дать. Ваш отец очень плох… — Таддеус не знал, сколько он имеет право сказать, что следует сообщить детям, а о чем надо умолчать. Он хотел объяснить им истинное положение дел, но не мог заставить себя выговорить нужные слова. — Вы готовы? — наконец спросил он.

Глупый вопрос. Таддеус смотрел в детские лица и понимал с болезненной ясностью, что они отнюдь не готовы к зрелищу, которое их ожидает. Не готовы принять как данность, что отец уходит… Канцлер отвернулся и рывком распахнул дверь, а потом отступил в сторону, освобождая дорогу. Он закрыл дверь за их спинами и двинулся прочь, стараясь не думать о том, что происходит в комнате — между детьми и их отцом.

Помощники канцлера ждали внизу. Он ушел к себе, оставив дверь открытой, чтобы не пропустить момент, когда дети будут уходить. Одного из помощников канцлер отправил с наказом приготовить королю трубку миста. Он поклонился и вышел, но Таддеус успел заметить, что на его лице мелькнуло удивление, чуть ли не презрение. Канцлер не сделал ему замечания: молодой человек был в чем-то прав. Если владыка империи приближается к смерти, разве не нужно ему оставаться в ясном сознании до самого конца? Многое в королевстве неладно, многие дела требуют королевского внимания. Разве не должен правитель даже последний свой вздох сделать на благо государства?.. Какая несусветная глупость, подумал Таддеус. Ну и, разумеется, в официальной записи о кончине короля не будет никаких упоминаний о наркотиках. Как и всегда, впрочем.

Таддеус постоял перед камином, поворошил кочергой дрова, хотя они горели ярко и ровно. Дайте же старому человеку то, что ему нужно, думал он. Отраду миста. Наркотик выполнял самые сокровенные желания человека, воплощал все его мечты. Леодан не курил мист до смерти Алиры, но, неутешный в своем горе, пристрастился к нему. Так было с миллионами людей во всех уголках империи. Рабы на рудниках Киднабана; родители, чьих детей отдали за море по договору Квоты; нищие в трущобах Алесии; купцы, которые возили товары по грозному морю; солдаты, годами служившие вдалеке от дома; рабочие, проводившие дни в нелегком монотонном труде, — все они зависели от этого целительного бальзама. Все усвоили, что наркотик дарит им отдохновение от забот и погружает в мир сладких грез. Король в этом смысле ничем не отличался от своих подданных.

В мире иллюзий, созданных мистом, Леодан проводил время с покойной женой. Однажды он признался в этом Таддеусу. Возлюбленная ждала его за гранью сознания, встречала его. В ее глазах были сочувствие и понимание; Алира не одобряла злодеяний Леодана, но все равно любила его. Взявшись за руки, они шли по своей прежней жизни, перемещаясь от одной чудесной минуты к другой. Свадьба. Моменты близости. Рождение детей — каждого из четверых, ниспосланных им Дающим. Мгновения счастья… Изумительно, говорил Леодан, видеть все эти мелкие, крошечные детали. Он смотрел на Алиру, разглядывал черты ее лица, жесты, движения, слышал ее голос. И каждый раз словно совершал новое маленькое открытие. Удивительно — он так сильно любил ее и все-таки позабыл множество маленьких подробностей, которые теперь узнавал заново. Великое счастье и наслаждение ожидали Леодана за гранью миста. Он вновь испытывал все, что они с Алирой пережили вместе.